Если бы Марину в этот момент спросили, как спасти — или откуда она вообще знает, что Шамана можно спасти — она бы не смогла ответить. Знает. Можно. Сердце подсказало. А пальцы лихорадочно перебирали карточки.

Есть!

Карточка с кельтским крестом! Картон переломился в двух местах, уголок оторван, но глиф… Глиф… Марина совершенно непроизвольно всхлипнула и с трудом сдержала рыдания.

Глиф был еле виден. Он поблек и выцвел.

Марине захотелось укусить себя за кулак. Лишь бы не закричать.

— Я понял, — Руслан стоял на четвереньках на расстеленной на полу карте Житомира. — Это обратная связь! Каждый глиф, нарисованный в городе, есть на этой карте. И если воздействовать на глифы… Обратная связь!

Обратная связь. В голове Марины щелкнуло и все встало на свои места. Все стало просто и понятно.

— Мы можем все исправить! — воскликнул Руслан.

— Да, — сказала она. — Все исправить.

— Надо только разобраться, что здесь к чему… — забубнил Руслан, уткнувшись носом в глифы.

Марина сделала шаг к подоконнику, взяла в руку припорошенный пылью вазон с засохшим фикусом и с размаха обрушила глиняный горшок на голову Руслана.

9

9

На улице Вязгин первым делом вытащил сигарету, закурил, сжав губы в узкую полоску, выпустил дым через ноздри и с плохо скрываемым раздражением скомкал и отшвырнул пустую пачку.

— Ну? — спросила Ника, ежась от холода. — Что думаешь?

— Бред какой-то, — процедил Вязгин, почти не разжимая губ и не выпуская сигареты изо рта. — Гипертекст, вашу мать… Капсула какая-то, купол. Глифы, ключи и карты. Магические артефакты. За идиотов нас держит твой Белкин. А Радомский ведется, как маленький.

Ника в ответ шмыгнула носом. Что-то она совсем начинала расклеиваться. Организм не выдерживал.

— Клеймо узнал? — спросила она.

— Угу. Чоппер.

— Думаешь, Белкин сам себя… пометил?