– Что ты! Ни попов, ни самогонки, ни кулаков и в духах нет! Погоди – я тебе покажу хозяйство нашей коммуны.

Мы вошли в просторный зал, с потолком высоким, как небосвод.

– Это наш коровник, – сказал Сидор. – А это, – он показал на глыбу, величиной с трёхэтажный дом, – наша автоматическая корова.

Корова помахивала автоматическим хвостом, и огромные насосы выкачивали из нее молоко в мраморные бассейны.

– Вот механическая овца. Обрастет шерстью в две минуты. Из-под ножниц день и ночь не выходит. Опытное поле – вес пшеничного зерна доводят до трех пудов.

– Ладно, – сказал я, – покажи, где мужики собираются.

– Пойдем – сейчас как раз праздник – они все во дворце-читальне.

Мужики сидели и читали «Бедноту», парни играли в шахматы.

Я не стал напрасно терять времени.

– Вези в Москву, – сказал я аэроизвозчику, – только скорее – на чай получишь!

– «Где бы найти тему, – раздумывал я по дороге. – Ага! На фабрике! Какие же там были темы? Прогулы – наверное, нет. Задержка жалованья. Нет! Ага – нашел! Матершина! Люди всегда люди – неужто они теперь и не сердятся?»

На фабрике шло обучение подростков. Один никак не мог наладить станок – рвалась нитка. Мастер стоял тут же и показывал:

– Вы не так, дорогой мой, – ласково говорил мастер и поправлял станок.

У того опять рвалась нитка.

«Вот сейчас, облает», – подумал я и приготовил записную книжку.

– Дорогой, – еще ласковее сказал мастер, – вы опять не так…

Поправил станок. Нитка опять порвалась. «Ну сейчас выругается!» У мастера – я видел, лицо налилось кровью.

И вдруг – тихий, тихий голосок:

– Родненький мой.

Меня окончательно взорвало это ангельское терпение. Я сам подошел к станку и сказал: