– Уходи поскорей.

Я сам понимал, что толпа может раздавить меня, но я не спешил бежать, а, прижавшись к каменной ограде, издали следил за событиями. То, что происходило, напоминало мне корабельный бунт, с той лишь разницей, что бунтовщики были лишены всех тех удобств, которые доставляет море. Так, двоих осведомителей, какими оказались дюжие субъекты, схватившие парня, удобнее было бы сбросить в море. Здесь же поступили наоборот, повесив их на высоком столбе рядом с колоколом, возвещавшим о начале и конце работы. Там же за компанию нашел себе место и чиновник, не успевший даже выронить из рук императорского приказа. Так, только в силу того, что дело происходило на суше, люди эти, вместо того чтобы быть свергнутыми вниз, заняли еще более высокое положение.

По принятому корабельными бунтовщиками ритуалу теперь следовало вытащить из трюма бочки с вином – здесь же некоторые из бунтовщиков двинулись к складам. Увидев, как выбрасывают из окон ковриги свежего хлеба, я решил воспользоваться этим случаем, чтобы пополнить свои запасы, но снова потерпел неудачу. Бородатый матрос остановил грабеж, заявив. что придется выдерживать долгую осаду и что хлеб еще пригодится.

Я не решился выступить с просьбой сделать маленькое исключение в пользу несуществующего Гулливера, тем более что дело принимало нешуточный оборот, и я не мог знать, как отнесется ко мне толпа, когда я снова обращу ее внимание на свою скромную особу. Я предпочел броситься к воротам, но так как они оказались запертыми, перелез через стену, что для меня, как старого моряка, не представило особых затруднений.

Здание мануфактуры уже было окружено полицией, пытавшейся прорваться внутрь двора. Осаженные бросали со стен кирпичи и камни, и как не было мне любопытно узнать, чем кончится вся эта история, я счел более благоразумным немедленно покинуть поселок, где я, как невольный виновник печальных происшествий, не мог себя чувствовать в безопасности.

Я был очень доволен, когда узнал, что поселок этот был пригородом столицы: путешествуя без определенной цели, я только обогнул за день резиденцию императора и, войдя в город через другие ворота, очутился вечером на улицах недавно покинутой мною столицы.

Глава пятнадцатая

Глава пятнадцатая

Трагическое положение превращается в трагикомическое. Гулливер обеспечивает себя пищей и ночлегом. Жизнь человека-невидимки, ее удобства и преимущества. Прошлое Юбераллии. Новейшая философская система, бросающая свет на многое до сих пор непонятное для Гулливера. Бунт дезертиров и остроумный способ, каким первый министр расправился с бунтовщиками.