Привычка эта оказала мне немалую пользу в беседах с государственными людьми. Пользуясь этим языком, мы прекрасно понимали друг друга и даже могли высказывать вслух самые сокровенные мысли.

Но матросы и докеры, с которыми я сталкивался по профессии капитана дальнего плавания, фермеры и батраки, с которыми имел дела по имению, громко хохотали надо мной, когда я пытался объясняться с ними на этом языке.

Эти грубые и простые люди усвоили себе противоположную привычку.

Так, обыкновенную торговлю они называли грабежом, хозяина – кровопийцей, работу – каторгой, свое имущество – барахлом, полицейского – фараоном, парламентские дебаты – брехней.

Признаться, этот язык больше нравился мне. Он напоминал по своей ясности и недвусмысленности мудрое красноречие гуигнгнмов.

Фермер, спасший меня в лесах далекой Юбераллии, которою я несправедливо принял за еху, научил меня иначе, чем прежде, относиться к подобным ему людям и уметь сквозь показную грубость и грязь находить в них золотое сердце.

И когда человеческая злоба, тупость, хитрость, алчность, мракобесие и ложь, прикрытые лицемерием и ханжеством, чересчур раздражали меня и грозили очередным припадком мизантропии, – только к этим людям обращался я теперь за сочувствием и пониманием и всегда находил его.

Приложение

Приложение

Л. Палей. Мих. Козырев. – «Дотошные люди»

Л. Палей. Мих. Козырев. – «Дотошные люди»

Объектом рассказов Козырева является большей частью та самая жизнь современной русской деревни, которую описывают «Шутейные рассказы» Шишкова. Но тогда как «Шутейные рассказы» – веселые, юмористические, в рассказах Козырева силен элемент сатиры, сарказма. Это их достоинство, потому что юморист просто развлекает читателя, (сатирик же выполняет некую общественно-полезную функцию. Другое дело – насколько Козырев способен успешно это дело выполнить. На наш взгляд, ему недостает многого, и, в первую очередь, – глубины. Его сатира, правда, зла, но в ней незаметно того интереса к людям, какой отчетливо чувствуется и у Шишкова и у других наших юмористов (Инбер, Зощенко). От этого его рассказы неизменно поверхностны и большей частью отдают простым зубоскальством.

Между тем, у Козырева богатый материал. Жизнь деревни он, видимо, знает. В его рассказах и очерках – галерея отрицательных типов деревни: шкурник, самозванец-инвалид, липовый бедняк, ложный общественник, пьяницы, деревенские бюрократы и взяточники, неудачные сельсоветчики, комитетчики и кооператоры и т. п. Все эти лица показаны очень живо и наглядно. Конечно, такое сатирическое изображение жизни, «с одного боку», имеет свое, давно утвержденное, право на существование. Но в данном случае за ним не чувствуется никакой социальной установки. Впечатление такое, как будто автору нужен просто материал для сатиры, и он берет его, радуясь, что жизнь дает его столь много; так врач-корыстолюбец радуется обилию больных.