Стиляга оживился.

– Увы, у шпионов тоже бывают голубые глаз ки, – для начала изрек он.

Завязался очень остроумный, хотя и бесполезный, разговор. Девушка была удивлена, встретив в обыкновенном охраннике весьма образованного, начитанного человека.

– Вы, наверно, техникум кончали? – наивно спросила она.

Тихий ужас почувствовал себя уязвленным.

– Медицинский институт, – ляпнул он, забыв про конспирацию.

Ахи, охи, расспросы, нескрываемое любопытство.

Короче, они договорились встретиться в Петровском скверике.

Все это Тихий ужас рассказал с видом донжуана, одержавшего очередную победу.

– Влюбилась в меня с ходу! – разглагольствовал он. – Конечно, не сервис, но ничего, довольно свежа для своих шестнадцати лет она хорошо сохранилась.

– А не было ли у нее большой родинки на правой щеке? – вдруг спросил Вацлав.

Была. Tы что, ее знаешь? – удивился охранник. За столом наступило гробовое молчание.

– Вы уже встретились? – поинтересовался я.

– Нет. В воскресенье должны…

– Немедленно подавай заявление на расчет! Это секретарь горкома комсомола.

– Кто? – пролепетал стиляга, хватаясь за сердце. – Эта девчушка…

– Секретаря сейчас пошли разные, – назидательно сказал Кобзиков. – Сразу от обыкновенного человека и не отличишь. Это раньше лафа была: как галифе и сапоги – так и все ясно. А эту видел? Ты на ее косички – зырк, а она тебя под зебры – хвать!

– Бантики… смех ангельский… и секретарь, – простонал Тихий ужас.

– На, выпей, – я сочувственно пододвинул ошалелому грибу стакан вина. Тихий ужас опрокинул его не глядя. Через несколько минут он уже плакал пьяными слезами.

– Она такая… такая… и секретарь… Застрелюсь из винтовки! – вдруг заревел охранник, дико вращая глазами.