— Майор Молочников, командир батальона, — знакомил их полковник, — Алексей Федорович Горшков… Ну, вы, наверное, слышали… Из царской фамилии… Можно сказать, почти царь. Возьмете его в колонну, в командирскую машину. Отвечаете за него головой. А вы, Алексей Федорович, все указания комбата выполняйте, как Отче наш. Это не маневры — война. Какая готовность? — обратился он к комбату.

— Колонна построена.

— Тогда вперед. За туннелем вам уточнят задание у представителя штаба армии. — И снова, выпятив губы, приблизил их к рации: — «03–04», ответьте!

— Пойдемте, — пригласил Алексея майор. Они направились на край поля, где в стороне от бетона, на пыльной, выгоревшей земле выстроилась боевая колонна. Два десятка остроносых гусеничных машин, несколько «бэтээров» и грузовики с открытыми платформами, на которых торчали двуствольные зенитки. В люках виднелись бритые головы, рядом расхаживали или лежали на теплой земле десантники. Все повскакали, подтянулись, когда подошел комбат.

— Садитесь сюда, в головную, — он указал Алексею на переднюю машину с пушкой и несколькими гибкими хлыстами антенн. — Антошкин, посади человека в командирский люк.

Неловко, ошибаясь в движениях рук и ног, цепляясь не за те скобы, Алексей забрался на броню. Опустил ноги в глубину круглого, с острой кромкой люка. Тот, кого назвали Антошкиным, положил на кромку мягкую засаленную подушку. Алексей оказался среди горячего, пахнущего топливом железа. Держался за облупленный зеленый ствол пушки. Ловил на себе множество любопытных молодых глаз, не понимавших, что за нелепая фигура в пиджаке и белой рубашке очутилась вдруг в их боевом порядке, намереваясь вместе отправиться в военный поход.

Когда колыхнулась машина, рыкнула, швырнула из кормы жирный ком дыма, когда с мелодичным стрекотом плавно поплыла по грунтовке, вытягивая за собой гибкую, волнистую колонну, скользнула на асфальт, производя мелодичный металлический цокот, Алексей ощутил несравненное волнение, свободу и радость. Командир, набросив на шею жгуты от шлема, то и дело вдувал в шлемофон неслышные за лязгом команды. Кругом проносились деревья, поселки, съезжали на обочину легковые автомобили, пропуская колонну. Птицы густыми россыпями догоняли машины, летели над ними, растворив клювы и заглядывая сверху, а потом резко отворачивали и исчезали в холмах. Плыли и волновались шелковые дали, словно переплетались розовые и голубые ленты. Алексей был рад оказаться среди этой стремительной слитной силы, в окружении родных и любимых лиц, спаять с ними свою судьбу, свою долю и, если придется, умереть вместе с ними под этим лазурным небом, среди перламутровых кавказских предгорий.