Светлый фон

Вот это кот! Вот это съемка!

 

Нужно сказать, что, прохаживаясь по палубе, Плавали-Знаем то и дело посматривал, не сверкнёт ли где на корме «Даёшь!» стёклышко кинокамеры, и, готовясь к съёмке, он то выкатывал грудь, то, поставив ногу на кнехт, вглядывался в горизонт и воображал, как всё это будет выглядеть на широком экране.

Едва Солнышкин выбежал с кинокамерой на палубу, капитан принял красивую позу и стал картинно всматриваться в даль. Не хватало только подзорной трубы.

Солнышкин ликовал. Ветер раздувал на его голове золотой костерок, и в глазах у него тоже вспыхивали колкие искорки. Он прекрасно видел, как Плавали-Знаем так и нырял в объектив, но нарочно водил камерой по самым дальним предметам — по облакам, по воронам на маяке, по фонарным столбам на Камбале.

«Дразнит! — зло подумал Плавали-Знаем. — А всё равно будет снимать, никуда не денется!»

И когда появившийся рядом с Солнышкиным Челкашкин крикнул: «Что ты делаешь? Кто так снимает! Найди точку и снимай!», Плавали-Знаем улыбнулся: «Вот сейчас будет другое дело!» Но Солнышкин развёл руками:

— Нет точки!

«Как это нет?» — едва не крикнул Плавали-Знаем, покачиваясь от волнения.

И вдруг Солнышкин радостно закричал:

— Есть! Есть!

— Что?

— Точка! — крикнул Солнышкин и, вскинув камеру, быстро навёл её на мачту. Плавали-Знаем весь напрягся, глаза его покатились вверх за камерой и едва не взлетели от негодования: на перекладине, выгибая спину, прохаживался чёрный кот.

— Брысь! — с натугой прошипел Плавали-Знаем, стараясь сделать это потише. Но кот, посмотрев на капитана, спрыгнул на палубу и прошёлся перед ним походкой морского волка.

 

 

— Пшёл! — процедил капитан уже громче.

Кот презрительно посмотрел на него сверху вниз, будто капитаном был он, поставил по-капитански лапу на кнехт и, выпятив грудь, стал смотреть на горизонт. Совсем как Плавали-Знаем.

— Вот это кот! — крикнул Солнышкин. Он тысячу лет не видел котов, а это был всем котам кот!

Камера глядела на кота, она стрекотала так, что Плавали-Знаем, не выдержан, вдруг крикнул: «Брысь!» — и, сорвав с головы шапку, запустил ею в соперника.