– Мы ходили вокруг них, словно голодные волки, изнывая от любопытства. Открыть можно было только в полночь.

– Мама запекала в духовке курицу с ломтиками картофеля, розмарином, сыром, м-м-м.

– Оливье. На Новый год я столько его съедал, что едва дышал, чуть не лопался от счастья.

– Здесь немного. Сильно не налопаешься, ― Марта поставила на стол салат и блюдо с дымящимся запеченным картофелем.

– Когда я была в супермаркете, встретила Елену Никифоровну. Она долго рассматривала продукты в тележке, а потом говорит: «Милочка, уж не запрещенные ли блюда вы собрались готовить? Похоже на оливье». И впилась в меня колючим взглядом, у меня аж сердце остановилось. Я поклялась ей, что это не так, просто случайный набор продуктов. Но, кажется, она не поверила.

– Думаешь, настучит? ― Марк понюхал салат и облизнулся.

– Ты же ее знаешь! Подлая старуха.

– Тсс, тише. Тут же стены картонные, ― Марк заерзал на стуле. ― Давай уже есть, а то слюнки текут.

– А который час?

– Без пяти минут Новый год. Новая жизнь.

Марк разлил вино по бокалам.

– А я так и не попробовала шампанское и, наверное, уже никогда, ― вздохнула Марта. ― Помню, там были веселые пузырьки, и мама всегда загадывала желание.

– И мы загадаем!

Марк подал девушке бокал. Осторожное дзинь. Марта сделала глоток и закрыла глаза. Раз, два, три. Она считала удары сердца, а в памяти вспыхивали фейерверки, гремело «ура», звенел смех мамы и еще ― папины глаза, добрые, счастливые.

– Не плачь, милая, ― Марк вытер соленую щеку и прижал девушку к себе, ― что ты загадала?

– Праздник. Настоящий Новый год. С подарками, Дедом Морозом, огромными хлопьями снега, горками, сладкими мандаринами, суетой и очередями в магазинах. Чтобы мы все собирались у елок, пели песни, танцевали и по-настоящему радовались, не прячась. Без глупых запретов и наказаний. А ты? Что загадал ты?

– А я… Я хочу быть рядом с тобой. Ты мой праздник.

Мятные карандаши

Мятные карандаши