* * *

Негромкие, надрывающие душу слова слетели с палубы в вонючую каюту на полубаке, откуда спустились в душные молчаливые трюмы.

Они перешли с горьких от виргинского табака губ рулевого на вечно сухие губы кочегара, задев, наконец, своим мрачным крылом губы одинокого канонира, следившего за крюйт-камерой и поделившегося этими словами со своими термометрами и вентиляторами:

«На борту была кукла… На борту была кукла…»

* * *

Коротким пинком Бюрк отправил куклу за борт.

Но…

Случайность, или рука судьбы?

В этот момент на судно налетела большая волна; она зарычала, зашипела, плюнула пеной и швырнула куклу на палубу застонавшего всеми шпангоутами крейсера.

Кукла упала, раскинув руки и склонив голову на плечо, пародируя таким образом агонию нашего Спасителя…

Странная маленькая копия Христа из нежного мира детских игрушек, напоминающая о каких-то мрачных поступках человека…

Бюрк почувствовал, как в районе затылка у него началась сильная дрожь, сразу же змеей спустившаяся вниз по спине. Он тут же приказал механику Сандерсу вышвырнуть «этот мусор» за борт.

Наступил вечер, и плотные ледяные облака закрыли на небе звезды. Бюрк старательно запер дверь своей каюты, достал из-под груды одежды старую куртку и извлек из кармана бутылку запрещенного напитка.

— Вы только посмотрите на него! — пропищал тоненький голосок, пропитанный едкой кислотой.

— Что такое? Кто здесь? — задыхаясь, воскликнул Бюрк.

В каюте никого, кроме него, не было. Высокие волны время от времени захлестывали иллюминатор.

— Ладно, видно, мне что-то померещилось, — пробормотал капитан.

Он в несколько глотком опорожнил бутылку с крепким напитком, и сразу же пьяный сон ударил ему в голову, швырнув на койку.

* * *

Он проснулся ночью.