* * *

Я не стал возвращаться на Мендельсонштрассе. Я принялся скитаться.

Трижды я посетил морг, присматриваясь к спящим за стеклом мертвецам.

Эллен среди них не было. Озеро Мюгель не захотело отдать ее тело.

Также три раза я побывал на Анхальтском вокзале, собираясь уехать, и каждый раз я тяжелыми шагами возвращался в сердце Берлина.

Я обнаружил странные улицы с высокими зданиями, из которых, как мне казалось, всматривались вдаль мертвенно-бледные лица.

Другие здания выстраивались в шеренги в гнилой сырости бесконечных пустых улиц, на которых то тут, то там шевелились редкие тени.

Однажды среди гигантских ангаров, своды которых закруглялись на большой высоте над обширными площадями, заполненными тенями, я увидел маленького человечка, скорчившегося на небольшом свертке. Подойдя ближе, я увидел, что он был задушен куском ткани, торчавшем у него изо рта и создававшем впечатление бесконечно клубившегося перед ним облака бурого дыма.

Этот убитый или самоубийца, окруженный одиночеством, показался мне квинтэссенцией ужаса, афоризмом мерзости.

Я тогда сформулировал этот глупый афоризм, впрочем, не имевший никакого смысла, как и вся моя жизнь: «Берлин — это смерть».

Эта фраза — «Берлин — это смерть», — укоренились в моем мозгу: и я с трудом удержался, чтобы не произнести ее официантке, которой заказал картофельный салат с ливерной колбасой.

Чтобы перекусить и выпить, я уединялся в глубине тупиков, истерзавших стены. В них нужно было пробираться наощупь. Чешуя кирпичей при этом касалась сразу обоих моих плеч. Я узнал, как пахнут горячая глазурь в мастерских горшечников и кровь в небольших подпольных бойнях, где изготовляли слишком розовые «деликатесы» и подавали густое красное вино.

Да, немало пришлось мне перепробовать берлинского гуляша с запахом расположенного рядом газового счетчика!

Запах красного вина, которое в сочетании с морским бризом можно пить большими глотками, как ликер, охлажденный льдом, кажется отвратительным в казематах большого города. Он сгущает его атмосферу, он кажется густым, словно кровь мертвеца. Тем не менее, он походит на свежий сок деревьев, погибших тысячу тысячелетий тому назад…

Но он уместен вблизи от моря, где придает пряность воздуху; словно щепотка соли в соусе, он делает его более привлекательным, более приятным. Он кажется вам тошнотворным, подобно тому как в далеких от моря городах запах асфальта кажется ужасным.

* * *

Волна холодного воздуха нахлынула с Балтики. Вы знакомы с резкими похолоданиями в Берлине, которые внезапно поражают город теплым солнечным днем?