— Ну и что — благополучно проехали?

— ИГИЛ эту дорогу никогда не контролировал. Мы уходили через курдскую территорию. А все фотографии и паспорта теперь у матушки. Так что и я, и остальные ребята теперь здесь как заложники.

— И Сулейман?

— Сулейман — гражданин Швеции. Беженцы — это его бизнес. Его и матушки.

— А кто такая Лариса? — неожиданно спросил Миша.

— Лариса? — удивился Шакиб. — Среди сестер такой нет. Впрочем, не знаю — они же здесь меняют имена.

— А те ребята, что ночью прибыли — тоже из Сирии?

— Нет, это христиане из Ирака. Им там хуже всего приходится. Все готовы отдать, чтобы вырваться.

— И куда их теперь?

— Не знаю… Через пару дней придет другая машина и их увезут. За кого-то родственники заплатят, а кто-то будет отрабатывать долг много лет. На подпольной фабрике в Польше или на рыбной ферме в Норвегии. Все, давай работать, а то вон Сулейман идет, — Шакиб схватил кирку и начал энергично колотить по штукатурке.

Сулейман остановился посреди двора и стал исподлобья наблюдать за работой. Миша не отставал от напарника, и так же бойко сбивал старое покрытие с кирпичной кладки, но чувствовал себя ужасно неуютно под буравящим взглядом. Наконец, не выдержав, он повернулся, кивнул Сулейману и приветливо улыбнулся. Араб недовольно поморщился и зашагал прочь.

До обеда работали без перерывов, так что снова начать разговор удалось только ближе к вечеру, когда они стали убирать валявшиеся куски штукатурки. Миша обратил внимание, что в бараке арабы практически не общались друг с другом. Вместе молились, а в быту обходились короткими репликами. Шакиб, видимо, соскучился по нормальному человеческому общению, поэтому, когда услышал предложение: «Пошабашим?», сразу же согласился и первым начал разговор:

— А ты, Михаил, откуда?

— Я из Питера.

— Красивый город, — Шакиб мечтательно улыбнулся. — Я там был на экскурсии. С любимой девушкой приезжал из Минска. Помню, гуляли ночью, смотрели на мосты… А ты сюда как попал?

— Да я и сам толком не понимаю. У меня в квартире убили девушку, и мне пришлось бежать. По-русски это называется «подставили».

— Понимаю. Меня ведь тоже подставили.