Пёс заворчал. Ноль внимания! Потом басовито гавкнул, привлекая внимание. Хозяин повернулся к нему и недовольно спросил: – Ну что тебе? Нагулялся?

И именно вот тут, вдруг, с укором глядя в глаза мичману пес сказал, с хрипотцой в голосе: – Да, конечно! В такую хреновую погоду порядочный хозяин и собаку за порог не выгонит! Пошли домой! У меня вся шерсть уже снегом набита!

На некоторое время воцарилась тишина. Даже подвывания метели на мгновение затихли!

Мичман перекусил сигарету пополам, и сел в сугроб. Там было вполне уютно. Какое-то время он таращил свои большие глаза из-под мохнатых бровей. Огляделся – ни одной человеческой души вокруг!

Буч нетерпеливо поскуливал, пытаясь извлечь хозяина из кучи сырого снега, переступая с лапы на лапу – мокрый снег забился ему между подушечек.

И тут из-за стены родного подъезда появился Горкин.

– Ты чего сел-то? Задницу напрочь отморозишь! А может еще какую деталь понужнее? – заботливо поинтересовался офицер.

– Ты знаешь, Николаич, со мной Буч сейчас разговаривал! Ей-богу не вру!

– Гена, а ты точно вчера не… того этого? У вас, торпедистов, "шило" чай, не переводится-то? Знаю я вас! Шурани у тебя на кухне – на антресоли пара другая литров найдется? Да что литров – трехлитровых банок, если я что-то еще вообще понимаю в службе! Особой очистки? – посмеивался Горкин. Судя по тому, что мичман промолчал, хватая воздух открытым ртом – Горкин угадал. “Тоже мне, Бином Ньютона!” – как говаривал кот Бегемот.

– Да ты чего, уже дня три как… ни в одном глазу! Или два? Но давно!

– Так иди домой, вон пес замерз, от холода и заговорил! Бывают такие случаи! – Чего – то ноги отнялись! – пожаловался мичман, вот как с лодки ушел – так все, чем тогда не доболел – на меня и рухнуло! Болячки в очереди стоят! – тут мичман сокрушенно покачал головой.

– А теперь еще и галлюцинации! Приехали, блин… – “посочувствовал” Горкин, – Ничего-ничего! На гражданку выйдешь – еще хуже будет! – утешил офицер соседа Смотри, только, не запускай болячки! На гражданке нужно железное здоровье, ибо больного на себя ни одна приличная гражданка не подпустит даже на толщину рубашки! – резюмировал разговор офицер.

Глядя на удрученное лицо соседа, Горкин не выдержал и рассмеялся: – Да ладно, Геннадий Алексеевич, плюнь и разотри! Это я тебя разыграл, вон там за стеной от ветра и снега прятался!

В это самое время из-за поворота выкатился штабной "уазик", лихо развернулся, почти на «пятке», распахнулась задняя дверь справа, кто-то призывно махал ему. Горкин влез в дверь, на ходу здороваясь со знакомыми офицерами, тоже – не свет, не заря – отправленными куда-то в метель и темень. А куда денешься? Служба.