Подводная лодка стояла курсом на Север, как огромная стрелка морского компАса. Где-то там, за грядой сопок, за горизонтом, лежит Северный Ледовитый океан, а еще дальше – тот самый, когда-то вовсе недоступный, Северный полюс.

Если подумать, то не так, собственно, до него далеко, но человек добрался до него всего каких-то сто лет назад.

Так считала субмарина, стоя на вечной стоянке, опираясь на вполне удобный бетонный постамент. Ее острый режущий нос, от самого форштевня и почти до основания ограждения рубки, нависал над урезом воды.

Иногда, когда ветер гнал на берег короткие высокие волны в кудрявых белых папахах, под форштевнем плескались морские воды с радужными нефтяными разводами, в клочках белой пены, и до ее днища даже долетали брызги соленой, и живой, как кровь, морской воды.

Все господствующие в нашем беспокойном краю ветра, проносясь над студеными водами, дули с Арктики ей прямо в лицо – если бы оно, это самое лицо, у нее было. Но, как и у всех лодок, у нее было только ограждение рубки, носовая часть, носовая надстройка легкого корпуса. А там были хищные прорези-бойницы, иллюминаторы. Это ограждение рубки, которое непричастные попросту звали «рубкой», было изящным, стремительным и обтекаемым. Когда – то моряки его ласково знали «лимузином» – так было принято на специальном морском языке-сленге, теперь такое слово забылось, затерлось…

Если подключить чуть-чуть воображения – эти прорези были как наглазники на личине богатырского шлема древнего могучего воина Севера…

Впрочем, у нас, на Северах, говорят, что край здесь таков: куда бы ты ни шел – все равно ветер будет в лицо, и зовут его в шутку часто не «нордовый», а насмешливо: «мордовый».

Вот такие у нас словесно-климатические особенности!

К старой лодке часто приходили люди. На нее часто, с интересом, смотрели моряки, по утрам спешившие к подъему флага.

Каждый день к ней подходил хоть кто-то. Особенно – в праздники, да и просто так, в хорошую погоду к набережной шли жители морского города к заливу, останавливались около нее, толпились с деловым видом. Иногда заходили зрители и гости поглядеть на экспозицию в ее отсеках. Приходили и моряки с кораблей, курсанты. Они были совершенно другими, чем ее экипаж, и в то же время, если приглядеться, очень похожими на тех лихих краснофлотцев. Приходили морские кадеты, мальчишки, с самого детства влюбленные в море, школьники. Они – северяне, и это у них в крови, кем бы потом они ни стали во взрослой жизни. Ребята вполне могли бы быть правнуками, а то и праправнуками ее краснофлотцев или моряков с ее лодок-соратников по войне, которые без вести сгинули в холодных зеленых глубинах.