Он позвал плотников и спросил, есть ли у них пилы такой длины, чтобы можно было прорезать ствол. Они ответили, что таких длинных пил у них нет, да и вообще люди не в силах распилить столь чудовищное старое дерево. Но они могут взяться за топоры и в два дня срубить его, а еще через два дня выкорчевать корень. Но Уильям предложил другой способ, оказавшийся много лучше этого. Он не хотел шумной работы, чтобы, если возможно, поймать хотя бы нескольких индийцев, поэтому поручил двенадцати парням, вооруженным большими сверлами, пробуравить в стволе дыры, проходящие почти насквозь, но не совсем. Эти дыры были пробуравлены бесшумно. Уильям наполнил их порохом и забил туда же крест-накрест большие жеребейки, а после, пробуравив и набив порохом подводнýю дыру, взорвал их все одновременно. Вспыхнув со страшным шумом, они разорвали и расщепили дерево в стольких местах, что стало ясно: еще один подобный взрыв – и оно будет уничтожено. Так и оказалось. Уже после второго раза мы смогли вскрыть весь обман, а именно, что в земле был прорыт проход, который сообщался с пещерой подальше. Там мы услыхали голоса дикарей, переговаривавшихся между собой.

Раз уже мы забрались так далеко, захотелось добраться до самих индийцев, и Уильям попросил дать ему трех человек в помощь, обещая спуститься в пещеру первым, ибо он, нужно отдать ему должное, обладал большим мужеством.

У спускавшихся были пистолеты в руках и сабли на боку. Но, как мы прежде проучили индийцев своими смрадными горшками, так теперь они отплатили нам на свой лад. Они напустили такого дыма у входа в пещеру, что Уильям и трое шедших с ним людей рады были выбежать не только оттуда, но и из самого дерева, чтобы только глотнуть воздуха. Они едва не задохнулись.

Никогда крепость не оборонялась так хорошо и атаки не были отбиты так основательно. Пора было бросать это дело. Я позвал Уильяма и сказал ему примерно следующее: что просто смешно, что мы тратим время на пустое занятие; что я даже не понимаю, что мы здесь делаем; что укрывшиеся там негодяи хитры до крайности; что, понятно, всякий взбесится оттого, что его так надувают несколько голых дикарей, но нет смысла возиться с ними далее; да и вообще я не представляю, чтобы мы что-то выиграли, если даже и победим их, поэтому считаю, что пора бросить все это.

Уильям признал, что все мною сказанное справедливо и что дальнейшие попытки могут вознаградить только наше любопытство, и хотя, как он сказал, ему очень хочется довести дело до конца, он все же настаивать не будет. Поэтому мы решили уходить, что и выполнили.