Сделав несколько глотков вина, он собрал сдачу и уже встал, намереваясь уйти, но…

Но в этот момент в кабак вошел человек, при виде которого Ларидон содрогнулся…

Он узнал Жана Фише. Скажем здесь, кстати, что во времена оные, когда Жан Фише носил настоящее свое имя и звался Марком Белье, прислуживая уже тогда Паскалю Симеони, в то время именовавшемуся Валентином Кайя, толстяк-нормандец имел несколько стычек с Ларидоном, одна из которых состоялась по случаю ночного нападения нашего сапожника на особняк Шале…

– Так вот, кто за мной следил! – подумал Ларидон. – Теперь мне от него не уйти!

И он тяжело опустился на скамью.

Тем временем Жан Фише, вежливо приподняв шляпу, приветствовал собравшихся в зале.

– Извините, милейшие, – сказал он, – но не найдется ли, случаем, у кого-нибудь из вас веревки?

– Веревки! Это еще зачем? – вскричал, рассмеявшись, тот, который первым высказался относительно неловкости новоявленного палача.

– Бог ты мой! – все тем же любезным тоном отвечал Жан Фише. – Да для того чтобы связать одну подлую тварь, которая затесалась среди вас… и которую мне нужно кое-кому… кое-куда доставить.

– Подлую тварь!.. Кого вы имеете в виду?

– Да вот его!

Тыльной частью руки Жан Фише сбил шляпу с головы Ларидона.

– Палач графа де Шале! – вскричали матросы и кустари.

И некоторые уж замахнулись было на него кружками и скамьями, но Жан Фише остановил их.

– Минутку! – сказал он. – Вы тут пили и веселились, дети мои… так продолжайте лучше развлекаться… И будьте покойны: я вам ручаюсь, что не пройдет и часа… и получаса… как этот мерзавец будет уже не в состоянии убить кого бы то ни было… Кто-то здесь при моем приходе подал дельный совет касательно того, как следует избавляться от бешеных собак: петлю на шею – и в реку… на воде образуется ненадолго воронка… затем все затягивается… и мир становится чище. Ну так как, теперь мне кто-нибудь даст веревку?

Не успел Жан Фише договорить, как кабатчик протянул ему целый пучок бечевок.

Два или три матроса уже готовы были прийти нормандцу на помощь.

– Не утруждайте себя, – сказал тот. – Он, конечно, мерзавец, но тряпка, каких еще поискать. Я справлюсь и сам.

Оцепенев от ужаса, Ларидон действительно дал себя связать, даже не попытавшись сопротивляться…

Только когда Жан Фише стал затыкать ему рот, презренный негодяй пробормотал: