— Да вы с ума спятили! — с показным удивлением крикнул Павло. А Петро лишь пожал плечами и от досады сплюнул.

Четыре «лимонки», два немецких пистолета и какие-то старые перочинные ножики, конечно, ни о чем еще не свидетельствовали. А больше ничего у них не нашли.

Когда хлопцам, наконец, приказали сесть в углу, в комнате было уже совсем темно. Кто-то зажег и поставил на подоконник керосиновую лампу.

— Грушка! — приказал Митрофан, все еще держа пистолет в руке. — Смотри за ними в оба. Не отходи ни на шаг! Знаю я таких субчиков!.. — Рука у него заметно дрожала, и он долго не мог попасть пистолетом в кобуру. Наконец вложил, застегнул. — Пока я позвоню пану Коропу или пану Макогону, смотрите здесь, ежели что… сами знаете…

— Слушаюсь, пан Митрофан! — выпятил грудь и грозно оттопырил усы Терентий Грушка. Он сразу же встал у окна с винтовкой на изготовку. Остальные полицаи разлеглись на мешках, отгородив хлопцев от дверей.

— Я в-вас-с выведу на чистую воду! Видал и не таких! — еще раз на всякий случай пригрозил Митрофан, круто повернулся на месте, показав перехваченную новыми ремнями спину, энергично шагнул к порогу и… вдруг отпрянул, попятился назад.

Дверь перед его носом разом широко и резко открылась, и в проеме появился высокий, грузноватый, но энергичный человек.

— Пан Митрофан? — спросил, видимо не сразу привыкнув к полутьме. И тотчас же, узнав: — Здоров!

— Здравствуйте, пане… — вытянулся Митрофан. Он назвал при этом фамилию, но хлопцы ее не расслышали.

Человек шагнул от порога и пожал Митрофану руку. Был он в синих галифе и кителе. Лицо в тени, под козырьком фуражки. Голос грудной, басовитый. И вел он себя здесь уверенно, привычно, по-хозяйски. Видно было сразу, что полицаи не только хорошо знают его, но боятся и безоговорочно подчиняются каждому его слову.

— У тебя тут какие-то чужие приблудились, — уверенно сказал новый, будто давно уже зная обо всей этой истории с хлопцами.

— Да, собственно, да, — явно удивился, но еще больше встревожился Митрофан.

— Где они?

— Здесь… Уже вот здесь! — Не зная, угодит или не угодит этим начальству, он добавил: — Вот они… Мы их малость уже разоружили.

— Молодцы! — похвалил мужчина и, переступая прямо через полицаев, которые не успели вскочить с мешков, направился к хлопцам. — Встать! — приказал негромко, ровным, но властным голосом.

Ребята поднялись.

— Кто такие будете?

— Полицаи, — за обоих ответил Павло, твердо глядя этому человеку в переносицу.

— Допустим на минутку… А откуда?

— Ну, из Скального же! Мы ведь говорили! — как с моста в воду, бросился в разговор Петро. — Сколько же можно талдычить!