– Не выходи отсюда, пока я не возвращусь, – продолжал шотландец, – если ты дорожишь своей жизнью и безопасностью своей дочери.

Астролог отвечал утвердительно, и Кричтон готов был выйти, когда был остановлен криком Джиневры.

– Не покидайте меня! О! Не покидайте меня! – вскричала в отчаянии молодая девушка. – Вы обещали не оставлять меня.

– И я сдержу слово, – отвечал шотландец, возвращаясь. – Я ухожу только на минуту и оставляю вас человеку, который будет вам надежной защитой, – вашему отцу.

– Его-то я и должна более всего бояться! – вскричала Джиневра, вырываясь из объятий астролога и бросаясь к ногам Кричтона. – Если бы не он, я не была бы теперь опозоренным навеки существом. Без него я не была бы совершенно недостойна вашей любви, без него я могла бы умереть, повторяя ваше имя, без него… О! Сеньор, вы его не знаете! Его сердце развращено, он сговорился с этим презренным Винченцо, чтобы погубить меня! Спасите меня! Спасите меня от него!

– Джиневра, – сказал шотландец, нежно ее поднимая, – ваш ум смущен страданиями. Гонзаго мой пленник. Он не может вам более повредить.

– Увы! – вздохнула Джиневра, отворачивая лицо от шотландца, – даже он будет теперь презирать меня.

– Его кровь смоет нанесенное тебе оскорбление, – сказал Руджиери твердым голосом. – Рука, которую ты отталкиваешь, отомстит за тебя!

– Поклянись же! – вдруг вскричала Джиневра, обращаясь к нему.

– Клянусь! – торжественно отвечал астролог.

– Памятью моей матери?

– Памятью твоей матери! Клянусь положить все свои силы на его погибель, – отвечал Руджиери.

– Я умру довольная! – вскричала Джиневра, со слезами бросаясь на грудь Руджиери. – Отец, прости меня так, как я тебя прощаю!

– Дитя мое! – прошептал Руджиери, прижимая ее к сердцу. – О! Если бы душа твоей матери могла видеть нас сверху, я чувствую, что она не отказала бы мне в прощении.

– Сеньор Кричтон, – сказала Джиневра, освобождаясь из объятий отца и робко опуская глаза, – я хотела бы также получить ваше прощение.

– Прощение? В чем, Джиневра?

– В том, что я осмелилась вас любить.

– Скорее я должен просить у вас прощения в том, что внушил вам, сам того не зная, страсть, которая была для вас роковой.

– Вы меня жалеете?

– От всей души.