– Она приходит сюда каждое утро, в восемь, – сообщила американка. – По четвергам и воскресеньям – вместе с матерью.

– Не думал, что она так набожна. Он не вкладывал в эти слова никакого сарказма, но Грис Марсала сдвинула брови:

– Знаете, мне не нравится этот ваш тон.

Он прошелся перед алтарем, глядя на фигуру Пресвятой Богородицы. Потом снова повернулся к женщине.

– Возможно, вы правы. Но я вчера ужинал с ней, однако по-прежнему пребываю в состоянии легкого недоумения.

– Я знаю, что вы ужинали с ней. – Светлые глаза рассматривали его то ли с пристальным вниманием, то ли с любопытством. – Макарена своим звонком подняла меня с постели в час ночи и продержала у телефона почти полчаса. И среди прочего сказала, что вы придете к мессе.

– Это невозможно, – возразил Куарт. – Я сам еще за несколько минут не был уверен, что приду.

– А вот она была уверена. Она сказала, что, может быть, после этого вы начнете понимать… – Не закончив, она испытующе взглянула на него: – Вы начали понимать?

Куарт не отвел глаз.

– А что еще она вам говорила?

Он спросил небрежным, почти ироническим тоном, но, не успев договорить до конца, раскаялся, что задал этот вопрос. Его действительно интересовало, что Макарена Брунер могла рассказать своей подруге монахине, и Куарта охватило чувство раздражения при мысли, что этот интерес слишком очевиден.

Грис Марсала задумчиво рассматривала его стоячий воротничок.

– Она много чего говорила. Например, что вы ей симпатичны. И что вы похожи на дона Приамо – гораздо больше, чем думаете. – Она с головы до ног окинула его оценивающим взглядом. – А еще сказала, что из всех священников, каких ей приходилось видеть, вы самый sexy[851], – Судя по улыбке, ее немало забавляла эта ситуация. – Именно так она выразилась: sexy. Как вам это нравится?

– Зачем вы мне все это рассказываете?

– Как зачем? Вы же сами спросили.

– Не надо так шутить. В моем-то возрасте… – Он указал на свои волосы, густо посеребренные сединой.

– А мне нравятся ваши волосы и ваша короткая стрижка. Кстати, Макарене тоже.

– Вы не ответили на мой вопрос, сестра Марсала. Она рассмеялась, и сеть мелких морщинок окружила ее глаза.

– Ради Бога, не называйте меня так. – Она ткнула пальцем в свои грязные джинсы, потом махнула рукой в сторону лесов. – Не знаю, насколько все это приличествует монахине.

Совсем не приличествует, подумал Куарт. Ни все это, ни избранная ею линия поведения в странном треугольнике, который образовали они и Макарена Брунер; а может быть, даже в четырехугольнике, если включить сюда отца Ферро. Но он также не мог представить себе эту женщину в монашеском одеянии, в монастыре. Казалось, она прибыла сюда из Санта-Барбары.