После этого «Вечерня» отключился, и его сигнал исчез с дисплея.
– Его невозможно локализовать, – отец Гарофи шарил по экрану курсором «мыши», но все было бесполезно. – Он стирает за собой следы. Этот хакер хорошо знает свое дело.
– И псалмы тоже, – отозвался отец Куй, включая принтер, чтобы сделать распечатку послания. – Это ведь шестьдесят третий, верно?
Отец Арреги покачал головой;
– Семьдесят третий. Семьдесят третий псалом, – повторил он, все еще вглядываясь в экран компьютера Гарофи. – «Плач о разоренном храме».
– И еще кое-что нам о нем известно, – вдруг сказал отец Куй. – Этот пират обладает чувством юмора.
Остальные двое взглянули на его монитор. По всему экрану прыгали шарики, похожие на мячики для пинг-понга. Ударившись о стенку, каждый превращался в два; а когда они сталкивались между собой, на экране появлялся маленький ядерный «гриб», в середине которого возникало слово «бум!».
Арреги был возмущен.
– Ах, каналья! – сквозь зубы пробормотал он. – Проклятый еретик!
Вдруг осознав, что все еще сжимает в кулаке пуговицу от сутаны, он со злостью швырнул ее в корзину для мусора. Отец Куй и отец Гарофи, не отрываясь от своих компьютеров, беззвучно хихикнули.
VII. Бутылка из-под «Аниса дель Моно»
VII. Бутылка из-под «Аниса дель Моно»
В то уже далекое время, когда, изучая высокую Науку, мы склонялись перед тайной, исполненной тяжких загадок.
Было немногим больше восьми часов утра, когда Лоренсо Куарт пересек площадь, направляясь к церкви Пресвятой Богородицы, слезами орошенной. Солнце освещало облезлую звонницу, но стены домов, выкрашенных белым и светлой охрой, еще прятались в тени навесов. Тень и свежесть еще царили и под апельсиновыми деревьями, чей аромат сопровождал Куарта до самых дверей церкви, где нищий, сидя на каменных плитах, выпрашивал милостыню. Рядом с ним стояли прислоненные к стене костыли. Куарт дал ему монету и вошел в храм, на мгновение задержавшись возле Иисуса Назарянина, окруженного экс-вото. Месса еще не дошла до предложения даров.
Куарт добрался до последних скамей и сел на одну из них. Впереди него сидели десятка два прихожан, занимавших примерно половину помещения. Остальные скамьи по-прежнему стояли сдвинутыми к стене, среди лесов. Над главным алтарем горел свет, и под пестрым собранием резных и живописных образов, у ног Пресвятой Богородицы, слезами орошенной, дон Приамо Ферро служил мессу; прислуживал ему отец Оскар. Большинство прихожан составляли женщины и немолодые люди: скромно одетые местные жители, служащие, зашедшие в церковь по пути на работу, пенсионеры, домохозяйки. Рядом с некоторыми женщинами виднелись корзинки для продуктов или хозяйственные сумки на колесиках. Две-три старушки были одеты во все черное, а одна из них стояла на коленях неподалеку от Куарта в покрывале, которые прежде надевали женщины, идя к мессе, и которые вышли из употребления добрых два десятка лет назад.