– По всей видимости. Осталось много фотографий, где засняты разные стадии работы, которую вы прервали, так что Пикассо просят, основываясь на них, сделать реплику. Неприятно здесь то, что картину – и вы это знаете лучше всех – нетрудно повторить. Особых усилий не потребует, техника простая. Другому художнику потребовалось бы несколько недель, но борзый Пикассо справится и за две. Как вы считаете?

– Возможно.

Санчес взглянул на него с сомнением:

– Вы вроде бы не уверены.

– Не уверен, потому что совсем не разбираюсь в искусстве.

– Так или иначе, радоваться надо тому, что мы им испортили, как говорится, обедню. А вы свою работу сделали блестяще. Открытие испанского павильона на Всемирной выставке отложено.

– Боюсь, не намного.

– Две-три недели им никто не подарит. И еще дело в том…

Приступ влажного кашля прервал его. Санчес вытер рот платком и устремил на Фалько воспаленные покрасневшие глаза.

– Вам нравится Пикассо? – спросил он, справившись с приступом.

– Не знаю, что вам сказать.

– А мне вот – нет. Мне он кажется клоуном и наглецом. – Санчес помедлил и спросил с любопытством: – Вы же с ним знакомы лично, видели, так сказать, вблизи… Расскажите, какое впечатление он на вас произвел.

– Право, не знаю… Отрадное.

Санчес явно не ожидал такого ответа:

– Да вы серьезно?

– Вполне. Со мной он был любезен.

Санчес мотнул головой, как бы отвергая такое определение:

– Он может себе это позволить. Еще бы! Мошенник и шарлатан от искусства, сколотил миллионы на всечеловеческой глупости. Как и этот жеманный андалусец Гарсия Лорка… Не читали его вирши?

– Кажется, нет.