— Артиллерия?.. Это капитан Горбатов. Найди там, друг, связиста моего, Шароварина. Он под этой, под аркой. Пусть передаст Афанасьеву — ратуша взята. Понял?.. Ратуша взята штурмовым отрядом гвардии капитана Горбатова… Погоди, скажешь — совместно с поляками. Понял, друг? Ну давай, шуруй.

Горбатов отдал трубку Зинченко.

— Вот как надо воевать, Сеня. Звони Вечтомову-то, и топаем, поглядим на эту избушку, а?.. — Горбатов, поправив поясной ремень на пыльной телогрейке, пошел к двери. Сапоги его ступали твердо.

В дымном вестибюле толпились солдаты второй роты и поляки, курили, поглядывая на десятка четыре немцев, стоявших у начала коридора, откуда валил дым…

— Кто старший? — спросил Горбатов, прищурившись, и сразу из толпы немцев вышел полнолицый невысокий офицер в шинели без ремня.

— Оберст Дервиз!

— Вольно… По-русски говорит кто? — поверх полковника оглядел немцев Горбатов.

— Я говорю, — улыбнулся полковник. — Немношечко.

— Почему не капитулировали?

— Приказ, господин капитан.

— Прика-аз… — Горбатов махнул рукой, повернулся к своим солдатам. — Выводите вшивую команду. Пересчитать. Трофимчук — старший, возьмешь пять бойцов. Давай!

— Слушаюсь, товарищ гвардии капитан!

— Ребята, Николаич наш живой?

— Порядок!

— Ну и ладно.

Горбатов засмеялся, посмотрел на поляка с оцарапанной щекой.

— Где ваше начальство, хлопец? Брали вместе, а познакомиться не успели…

Поляк опустил глаза.

— Убили пана поручника…

Горбатов покусал губу, отвернулся, увидел Семена Хайкина.