Бурят нахмурился. Он выслушал доклад всадника и, подойдя к Попрядухину, грозно спросил по-бурятски:

— Ты за кого: за красных или за белых?

На этот раз, боясь попасть впросак, Попрядухин схитрил.

— Мы за вас, — сказал он. — Мы за вас.

— За кого «за вас?»

— За бурят, — произнес Попрядухин.

Недоумение разлилось по лицу допрашивающего. В это время из палатки показался солдат в форме фельдфебеля.

— Большевика поймали? — спросил он.

Бурят сообщил о своем допросе. Старая царская форма рассеяла сомнения Попрядухина.

— Я слышал, — сказал фельдфебель и кивнул на Попрядухина. — Несомненно, большевик!

— Что вы, ваше благородие! — завопил старик. — В мои ли годы?

— Неча кувыркаться-то, — сердито крикнул солдат. — Надо лучше его к самому князю. Он разберет. Наше дело маленькое.

— К какому князю? — спросил испуганно Попрядухин.

— К начальнику. Там увидишь — какой.

После долгого ожидания под дождем пленников ввели в палатку.

Увидав Попрядухина, Урбужан даже приподнялся. От злобы у него, как у кабана, выступила пена на губах.

— Лучше бы вам на свет не родиться! — прошипел он. — Я угощу вас так… В пещеру их! — крикнул он. — Я приду!

Пещера в скалах неподалеку от лагеря служила тюрьмой.

— Попали в переплет, — растерянно бормотал старик. — Ловко засыпались. Думал, собаки в живых нет. Камой, черт его вытащил?

Он бормотал сам с собой и ругался, приводя изречения охотского исправника. Аполлошка сначала, глядя на него, принялся реветь; потом заснул, положив голову ему на колени.