— Здравствуй, господин Лулчев. Его величество пожелал, чтобы мы поговорили предварительно.

Лулчев пристально посмотрел на полицейского. Ясно, что царь ничего подобного не приказывал. Но отказаться от разговора — значило бы в лучшем случае нарваться на неприятности. К тому же имеет смысл узнать об отношении полицейского к доверенному лицу дворца и к британской разведке.

— Давай поговорим, Гешев. Ничего не имею против, ничего. Давай присядем!

Это уступка. За ней должна последовать еще одна. Еще и еще, пока этот господин не поймет, что его голова в руках начальника отдела «А».

— Но не здесь. Садитесь в машину, я отвезу вас в одно место, совсем близко отсюда, всего в десяти минутах езды.

Лулчев побледнел, но подчинился, потому что знал: Гешев повсюду носит с собой пистолет, даже когда входит к царю. Охрана ждет его в старом мерседесе, в пятидесяти метрах от парадного входа во дворец.

— Как вам будет угодно, господин Гешев. Только я намеревался идти к царю. Мы не задержимся?

Гешев сел за руль и указал на место рядом с собой:

— Садитесь, господин Лулчев, не беспокойтесь. Я отвечаю и за вашу жизнь.

Машина понеслась по направлению к дворцу. Он дал знак своему шоферу и агенту, чтобы они следовали за ними. Они ехали по пустынному Пловдивскому шоссе и начали подниматься на возвышенность перед Нови-Ханом.

— Куда вы меня везете? — спросил советник.

Ответа не последовало. Царедворец вышел из себя. Начал угрожать, перечислять свои заслуги перед дворцом. Упомянул о любви Бориса к нему. А Гешев молчал и ухмылялся. Вот и овраг. Кустарник. Проселочная дорога вела куда-то вверх, к вырубленному лесу с его кривыми, плохо растущими дубками и гнилыми пнями. Машина то и дело подскакивала на ухабах. Мотор ревел. Когда же машина остановилась на поляне, Гешев открыл дверцу машины, вышел и сказал:

— Пожалуйста.

Было очень тихо. До господа и царя далеко. До остального мира тоже. В пятистах — шестистах метрах ревел мотор второй машины. Она остановилась. Мелькнули фигуры людей из охраны Гешева. Исчезли.

— Лулчев, давай согласуем линию поведения перед царем. Иначе вторая наша прогулка кончится так: я уйду, а ты останешься лежать в земле. В полиции составят протокол: «Убит партизанами из-за собственной неосторожности».

— Ты, Гешев, берегись, чтобы они не выскочили сейчас откуда-нибудь.

— Здесь их нет. Ты не заметил часового воинской части в трехстах шагах отсюда? Если не заметил, то вряд ли из тебя выйдет хороший разведчик. Гешев собственной персоной в западню не полезет. Ну ладно, оставим это. Итак, о твоей линии поведения перед царем. Будь осторожен! Не подведи меня, потому что я узнаю об этом и тогда тебе это даром не пройдет. Я знаком с твоими хозяевами. Они верят мне больше, чем тебе. Это тебе известно?