Фюрер молчал. Если бы он имел хоть какое-то представление о воспитании, он должен был бы преодолеть гнев и обиду. Когда Борис подошел к нему, он подал ему руку и продолжал молчать. Хоть бы сказал: «Добро пожаловать, царь». Это не в привычках Гитлера. А жаль! Славянам, кажется, удалось убедить даже Бориса, такого фанатика-германофила и немца до мозга костей, в преимуществах своих обычаев. Борис считал, что только пруссаки такие, мягко выражаясь, грубые. В баварцах есть что-то южное, сравнительно теплое. А в австрийцах тем паче. А этот кто такой?

— Мои дивизии защищают Европу от большевизма! — выкрикнул вдруг фюрер, и ошеломленный царь даже отступил на шаг назад. — Мои дивизии хоронят сотни тысяч убитых в русской степи ради Европы, защищая ее от еврейско-плутократическо-большевистского заговора! Мои союзники умирают вместе с нами на фронтах!

— Мои пять дивизий заняли место пяти ваших дивизий на югославских просторах, ваше превосходительство! — решительным тоном проговорил Борис. Ему очень захотелось выпить хотя бы глоток мастики. Она успокоила бы его, вернула бы ему равновесие.

— У меня есть данные — они получены от моих представителей в вашем царстве — о потерях в этих дивизиях! У вас не наберется и пятидесяти убитых на полк за весь год! Вы посылаете своих солдат только мешать карательным экспедициям моих войск! Вы прикрываетесь громкими фразами! — Фюрер строевым шагом прошел вперед и остановился в десяти шагах от царя. Глаза его как-то неестественно сверкали и в гневе казались дикими. Он вытащил из кармана лист бумаги, встряхнул его и стал изучать.

— Я требую от вас ваши двенадцать дивизий или же буду считать, что вы предатель!

Борис испытывал досаду оттого, что ему приходится выслушивать этого болтуна. Лулчев предупреждал его, что силы фюрера на исходе. Теперь он кусается только тогда, когда ему удается схватить жертву своими затупившимися когтями.

— Господин рейхсканцлер! У меня есть сведения, что вы проигрываете войну, — повторил царь слова Гешева, не представляя к чему это может привести, — но я немец, я люблю свою первую родину больше, чем вторую родину — Болгарию. Давайте договоримся.

— Я не веду переговоров, — заорал фюрер, — я не веду переговоров, а приказываю! Вы генерал-лейтенант рейхсвера, вы лейтенант гвардии кайзера Вильгельма! Выполняйте волю своего верховного военного начальника!

Итак, удар, нанесенный Италией, вывел этого господина из равновесия. Удар, полученный под Курском, поверг его в панику. Увещевания папского нунция, предлагавшего сепаратный мир с Великобританией при условии, что Германия пожертвует Гитлером, сделали его просто жутким.