И вот, в конце минувшего года, я благополучно «завязал» с Русским Суржинетом.

После нескольких недель «ломки» я осознал правильность и своевременность своего поступка.

Мало кто из почтенных обывателей подозревает о не совсем пристойных бурях, бушующих в звериных душах хирургов.

Есть такая пословица: «Для хирурга нет большего удовольствия, чем наблюдать осложнение в практике своего коллеги». Лучше не скажешь…

В этой связи, по-моему, именно хирурги нуждаются в Боге, церкви, ежедневных молитвах с обязательными словами: «Господи, помоги мне и сегодня в моих делах и помыслах сохранить свой человеческий облик – не согрешить ни против пациента, ни против сотоварища по профессии».

В этом плане хирурги ничуть не лучше и не хуже мастеров любой другой профессии: они так же подвластны в своих действиях сложному психологическому набору, который моя жена чётко определила: «Тебе хочется показать своё Я!».

Ну, правда, задолго до неё об этом Я/Эго много писали лучшие пытливые умы человечества, но в устах моей жены этот общеизвестный философский стейтмент приобретает для меня индивидуальный, интимный характер: «Это про меня!»

Поскольку это самое Я/Эго двигает вперёд человеческую мысль, то есть весь прогресс, то семейный упрёк «Тебе хочется показать своё Я!» приносит мне потаённое чувство глубокого удовлетворения: «Я тоже причастен к развитию человеческой мысли, к прогрессу…»

Нынешняя хирургия даже на поверхностный взгляд отличается от той, с которой мы связали свою жизнь в студенческие годы, примерно так же, как мобильник Nokia последней марки отличается от телефона господ Белла, Эдисона и МакДоноута.

И отличия связаны исключительно с потрясающим техническим прогрессом последних двух-трёх десятков лет, обеспечившим медиков новым диагностическим оборудованием, сказочными хирургическими приборами, средствами анестезиологии и реанимации, фармакологии etc, etc, etc…

По известным причинам в Россию все эти «прибабахи» современной медицины стали поступать только лет 10–15 назад.

Понятно, что в ту пору они стали доступными только незначительному числу счастливчиков в столичных и областных НИИ, а также институтских клиниках.

Даже и сегодня только жалкие крохи этих новшеств поступили в лечебницы российских тьмутараканей и прочих отдалённых «забугорий».

В таких вот «забугорьях» в возрасте за пятьдесят и застали меня 90-е годы, то есть ко времени приобщения России к современной медицине я уже далеко вышел из возрастного и географического пространств, в которых учатся на современных хирургов.

К счастью, абсолютное большинство человеческих сообществ и поныне не могут финансово позволить себе современную хирургию, а потому вынуждены терпеть услуги хирургов-стариков, учившихся в тёмные времена развитого социализма.