Она завела знакомства среди немецких и румынских офицеров и через них сумела добыть нужную информацию.

Вечером Ашихманов и Поль зашли к Василию Степановичу Прошину и доложили о возвращении Марии Кириченко.

— А где сейчас Заворыкина Мария Ивановна? — спросил Прошин, знавший, что она была направлена во вражеский тыл вместе с Кириченко.

— Она тоже выполняет задания по комендатуре; по словам Маруси, у нее все в порядке, днями должна вернуться.

— Хорошо, одобрил Василий Степанович. — Все усилия надо сосредоточить на штабе Паулюса. Это очень важно — задание Военного совета фронта.

XXIX

XXIX

Утро было морозным и солнечным. Прошин поднялся рано, постоял на лесной тропе, любуясь опушенными инеем деревьями. По небу одна за другой шли тучки, словно танки на боевом марше. В управлении вахтер передал ему два тоненьких конверта — письма от жены и старшего сына Георгия. «Вот счастье привалило, сразу два», — подумал Василий Степанович и тут только вспомнил: сегодня 19 января — ему исполнился сорок один год.

Прошин сел за рабочий стол, аккуратно вскрыл конверты. Первым начал читать письмо от сына: давно не было вестей от него. Георгий поздравлял отца с днем рождения и сообщал, что после окончания Ростовского артиллерийского училища служит в таком же военно-учебном заведении под Москвой в должности командира взвода, беспокоился о нем: посылал несколько писем на домашний адрес, но ответа на них не получил, решил сделать еще одну попытку — отправляет в а управление.

Анна Николаевна писала, что в Саратове ее хорошо приняли, Борису сделали операцию, боли прекратились, но слышит он все же слабовато.

Эта весть встревожила Василия Степановича: Борис с ранних лет мечтал о военной карьере, а из-за недостатка слуха его могут не принять на военную службу.

Прошин отложил письма, задумался…

В шестнадцать лет деревенский паренек Василий Прошин поехал в город. Ехал вместе с отцом, лежал на мешках с мукой и смотрел в звездное небо. Колеса надрывно скрипели под тяжестью поклажи. Отец шагал рядом с подводой и только с горки бочком примощался на уголке воза.

Василий задремал, проснулся от шума и смеха: мужики свистели, щелкали кнутами и незло матерились. Он соскочил с телеги, подбежал к обозу.

— Тятя, что там?

— Тушканчики, — весело пояснил отец.

— Поймали?

— Не-е, они хитрые: вильнет хвостом, а сам — в другую сторону.

Распродав муку, отец заехал к своей сестре, тетке Домне, о чем-то долго шептался с ней.