— Приговор, казнить обезглавливанием, — сказал судья, — будет вынесен в присутствии этих почтенных свидетелей.

Палач вытащил саблю и прицелился, касаясь лезвием шеи Фрея.

— Не волнуйся, а? — спросил он. — Один удар и готово.

Фрей вздохнул. Один удар. Он мысленно представил, как опускается лезвие. Увидел себя, как он падает на одно плечо, переворачивается, поднимает руки, пока лезвие с пленным демоном аккуратно рассекает его узы. Увидел, как клинок выпрыгивает из рук палача прямо Фрею в руки. Видел удивление на лице Грефена, когда Фрей кидает его с подиума. Видел, как лезвие вонзается в жирное сердце Герцога.

Лезвие всегда знало, чего он хочет. Может быть, он падет под градом пуль, но автор его страданий падет вместе с ним. И вся Вардия будет знать, что Герцог Грефен умер от рук маленького незначительного флибустьера, который, наконец, его перехитрил.

— Убей его, — приказал палачу Грефен.

Палач поднял саблю. Фрей закрыл глаза.

Готовься…

Клинок задрожал, и он вообразил, что слышит гармоничное пение демона внутри него.

Готовься…

А потом громкий голос крикнул.

— СТОЙТЕ!

Тридцать пять

Тридцать пять

Подозрения Кедмунда Дрейва — Фрей вставляет своё слово — Неприятные доказательства — Смерть во дворе

Голос прервавший казнь принадлежал Кедмунду Дрейву, наиболее грозному из Рыцарей Центурии, которого Фрей видел в последний раз, лежащим на посадочной полосе в бухте Тарлока, после того как разрядил ему в грудь ружье. На его литых малиновых доспехах не было видно следов этой схватки. Он пересек двор, направляясь к Герцогу Грефену, толстая черная накидка развевалась за ним.

По бокам у него шли Самандра Бри и Колден Грудж. Фрей узнал их по фотографиям. Самандра — в своей знаменитой экипировке: дубленое пальто и ботинки, свободные кожаные брюки и треуголка на голове. Грудж, в контраст ей, выглядел как полуобезьяна. Косматый и заросший щетиной, он был ходячей кучей грязных доспехов, едва помещающийся внутри плаща с капюшоном. Его автомат бряцал на спине. Оружие было больше, чем основная масса людей могла бы поднять, не говоря уж о том, чтобы стрелять из него.

— Что здесь происходит? — спросил Дрейв, направляясь прямо к Герцогу. Они были настолько разными: рыхлый, избалованный аристократ в своей аккуратно выглаженной форме и железная фигура Рыцаря, с короткострижеными серебристо-серыми волосами, его скулы и шея все в шрамах.

Грефен собрался, преодолел страх и попытался отстоять свой авторитет Герцога.

— Эти люди — пираты, — сказал он. — Они были приговорены к смертной казни. Я не знал, есть ли закон, запрещающий князю борьбу с пиратами в своем герцогстве. Как вы можете видеть, у меня есть судья здесь, чтобы убедиться, что все законно.