Внезапно на лестнице послышались тяжелые шаги.

– Ага! Эти газетчики весьма расторопны! – воскликнул Роков, услышав стук в дверь. – Войдите, мсье!

Но как только Роков увидел сероглазого визитера, улыбка застыла на его лице.

– Черт побери! – вскричал он, вскакивая на ноги. – Откуда вы здесь?

– Сядьте! – приказал Тарзан так тихо, что злоумышленники едва поняли его.

Роков опустился в кресло, а Павлов стоял как вкопанный.

– Вы знаете, почему я пришел, – продолжил Тарзан. – Вас следовало бы убить, но вы брат Ольги де Куд, и я не стану этого делать – пока. Я дам вам обоим шанс. Павлов пешка в вашей игре, всего лишь инструмент, так что пусть живет до тех пор, пока я позволяю жить вам. Прежде чем я уйду, вы сделаете две вещи. Во-первых, напишете признание о вашей сегодняшней афере и поставите подписи под этим документом. А во-вторых, пообещаете мне под страхом смерти не говорить ни слова об этом деле газетчикам. Если вы не выполните моих условий, то умрете прежде, чем я выйду отсюда. Понятно?

И, не дожидаясь ответа, Тарзан добавил:

– Поспешите. Перед вами все необходимое – чернила, перо и бумага.

Роков принял независимый вид, пытаясь показать, что он не боится угроз, и тут же стальные пальцы человека-обезьяны схватили его за горло. Павлов попытался улизнуть за дверь, но вдруг почувствовал, что висит в воздухе. Секундой позже он уже без чувств валялся в углу комнаты. Когда лицо Рокова посинело, Тарзан отпустил его, толкнув в кресло. Заходясь кашлем, Роков с ненавистью смотрел на Тарзана. Тем временем Павлов пришел в себя и покорно уселся за стол.

– Пишите! – скомандовал Тарзан. – Если понадобится снова вас усмирять, я уже не буду так снисходителен.

Роков взялся за перо и принялся писать.

– Смотрите не упустите ни одной детали и называйте все имена, – предупредил его Тарзан.

Вдруг в дверь постучали.

– Войдите! – сказал Тарзан.

Появился суетливый молодой человек.

– Я из «Матэн», – объявил он с порога. – Правильно ли я понимаю, что у мсье Рокова есть какое-то сообщение?

– Нет, вы ошиблись, мсье, – ответил Тарзан. – Мой дорогой Николай, у вас ведь нет истории, предназначенной для публикации?

Роков оторвался от листа бумаги и поглядел на него.

– Нет, – проворчал он. – Нет никакой истории для публикации – сейчас.