– Хозяин, оглянись! – сказал он, указывая на кого-то.

Но как только Тарзан оглянулся, тот человек немедленно спрятался за верблюдом.

– Он ходит за нами весь день, – объяснил Абдула.

– Я увидел только араба в темно-синем бурнусе и белом тюрбане, – ответил Тарзан. – Ты его имел в виду?

– Да. Похоже, он чужестранец и у него нет другого дела, кроме как следить за нами. Он прикрывает нижнюю часть лица, так что видны только глаза. Должно быть, это плохой человек.

– Наверное, это какая-то ошибка, Абдула, – сказал Тарзан. – Ну кто здесь может питать ко мне вражду? Я ведь впервые в вашей стране, меня никто не знает. Этот человек скоро поймет, что обознался, и перестанет ходить за нами.

– Если только он не задумал нас ограбить, – возразил Абдула.

– Что ж, подождем, пока он не соберется исполнить свой замысел, – рассмеялся Тарзан. – И я ручаюсь: после первой же попытки он забудет про грабежи раз и навсегда.

Тарзан выбросил этот случай из головы, не подозревая, что уже через несколько часов ему предстояло вспомнить о незнакомце при самых необычных обстоятельствах.

Кадур бен Саден, пообедав с Тарзаном, распрощался со своим новым знакомым. Поблагодарив Тарзана за радушие, он в ответ пригласил посетить свои владения в пустыне, где водится столько антилоп, оленей, вепрей, пантер и львов, что заядлый охотник просто обязан увидеть эти места.

Затем Тарзан выехал в сопровождении Абдулы. Пока они пробирались по улочкам Сиди-Аиссы, их внимание привлекли громкие звуки музыки, которые слышались из открытых дверей одного из «Cafes maures»[12]. Был уже вечер, когда Тарзан зашел в кафе. Арабы заполняли помещение так плотно, что яблоку было негде упасть. Все пили густой и горячий кофе и курили.

Тарзан и Абдула отыскали места в середине комнаты, хотя человек-обезьяна, любитель тишины, предпочел бы сидеть подальше от музыкантов, которые производили жуткий шум, играя на барабанах и дудках.

Танцевала довольно красивая девушка. Разглядев европейскую одежду Тарзана и рассчитывая на его щедрость, она через плечо бросила ему шелковый платок, за что получила франк. Затем ее место заняла другая танцовщица. Глазастый Абдула заметил, что первая танцовщица, прежде чем скрыться во внутреннем дворике, о чем-то говорила с двумя арабами. Поначалу Абдула не придал этому значения, но потом увидел, что один из этих арабов кивнул в направлении Тарзана, а девушка обернулась и бросила на него быстрый взгляд. Затем арабы вышли во двор и исчезли в сумерках.

Когда наступил черед танцевать этой девушке, она стала кружиться возле Тарзана и одному ему расточать свои сладостные улыбки. Европеец ощутил на себе злобные взгляды смуглых сынов пустыни, но ни улыбки танцовщицы, ни завистливые взгляды окружающих не произвели на него никакого впечатления.