Неслышно, как кошка, Тарзан подкрался к дремлющему врагу. Оставалось сделать всего пару шагов, и в следующую секунду нож должен был вонзиться прямо в сердце часового. Тарзан приготовился к прыжку – это был самый быстрый и верный способ нападения, которым пользовались хищники джунглей, – но тут часовой, повинуясь инстинктивному чувству, вскочил на ноги и обернулся к человеку-обезьяне.

Глава 17 Белый вождь Вазири

Глава 17

Белый вождь Вазири

Когда дикарь из племени мануемов увидел перед собой странное существо с ножом в руке, выросшее из темноты, он вытаращил глаза и позабыл о ружье, которое держал в руках. Он не смог даже крикнуть. Мануем думал лишь о том, чтобы убежать от этого страшного белого дикаря, этого великана, чьи мощные мускулы рельефно выделялись при свете костра. Но прежде чем дикарь успел повернуться, Тарзан бросился на него. Часовой хотел позвать на помощь, но было уже поздно. Огромная рука схватила его за горло и с силой оторвала от земли. Чернокожий яростно сопротивлялся, но тщетно: сильные пальцы все больше сжимались на его шее. Глаза часового вылезли из орбит, язык вывалился изо рта, лицо сделалось лиловым. Наконец дрожь прошла по его телу, и он замер.

Человек-обезьяна взвалил его тело на плечо, забрал ружье и бесшумно прошел мимо спящих хижин к дереву, которое позволяло ему так легко проникать в огражденную деревню. Он поднял труп часового в гущу листвы, снял с него патронташ и некоторые понравившиеся украшения, а затем положил тело в развилку ветвей. Взяв ружье, Тарзан перешел на ветку, с которой хижины были видны лучше всего. Прицелившись в ульеобразное строение, где ночевали главари арабов, он нажал спусковой крючок. Послышался стон. Тарзан улыбнулся: еще один удачный выстрел!

Мануемы и арабы повыскакивали из хижин, словно злые осы. Но захватчики больше боялись, чем злились. Напряжение предыдущего дня вылилось в страхи, которыми были одержимы и черные, и белые, и теперь один-единственный выстрел в ночи вызвал настоящий переполох. Когда обнаружилось, что пропал часовой, арабы принялись палить в сторону запертых ворот, хотя не видели там врагов.

Тарзан воспользовался оглушительным шумом и сам выстрелил в толпу, бесновавшуюся прямо под ним. На этот выстрел никто не обратил внимания из-за грохота нескольких ружей, но вдруг один из арабов рухнул на землю, к изумлению стоявших поблизости. Они наклонились к нему и убедились, что он застрелен. Началась паника, и арабам потребовалось немало усилий, чтобы удержать мануемов от беспорядочного бегства в джунгли: они готовы были нестись куда угодно из этой ужасной деревни.