– Если бы я не знал нашего милого старичка так хорошо, – заметил Теннингтон мисс Стронг, – то я бы решил, что у него не все… э-э-э… что с ним не все в порядке.

– Да, если бы это не было так трогательно, то было бы смешно, – ответила с грустью девушка. – Я знакома с ним всю жизнь и знаю, как он любит Джейн. Но со стороны может показаться, что он совершенно безразличен к ее судьбе. Все это оттого, что он крайне непрактичен и не может осознать реальность смерти до тех пор, пока ему не предъявят несомненные доказательства.

– Вы не поверите, что он учудил вчера, – продолжал Теннингтон. – Я возвращался с охоты и вдруг увидел, как он быстро идет по тропинке прочь от лагеря. Руки заложены за полы сюртука, на голове цилиндр, а глаза устремлены в землю. Он спешил, вероятно, навстречу верной смерти, если бы я не перехватил его. «О боже, да куда же вы направляетесь, профессор?» – спросил я. «Иду в город, лорд Теннингтон, – отвечал он совершенно серьезно, – чтобы пожаловаться почтмейстеру на крайне нерегулярную доставку почты в сельскую местность. Вы только подумайте, сэр, я не получил ни одного письма за истекшие несколько недель! Мне должны были прийти письма от Джейн. Об этом надо немедленно сообщить в почтовое министерство в Вашингтоне». И вы не представляете, мисс Стронг, – продолжал Теннингтон, – каких усилий мне стоило убедить профессора в том, что здесь нет ни сельской почты, ни города и что Вашингтон находится не просто на другом континенте, а в другом полушарии. Когда же профессор Портер понял смысл моих слов, он начал беспокоиться о своей дочери. Полагаю, он в первый раз со времени катастрофы осознал все случившееся и допустил мысль, что мисс Портер могла и не спастись.

– Я гоню от себя печальные мысли, – ответила девушка, – но надо признать, что только и думаю о пропавших членах нашей компании.

– Будем надеяться на лучшее, – заключил лорд Теннингтон. – Вы подаете нам прекрасный пример храбрости, хотя больше остальных переживаете утрату.

– О да! – согласилась Хейзел. – Никто не любил Джейн Портер так, как я. Для меня она была все равно что родная сестра.

Теннингтон имел в виду совсем другое, но не подал виду. После крушения «Леди Элис» он проводил много времени с красавицей из Мэриленда и стал за собой замечать, что привязывается к ней намного больше, чем нужно для сохранения душевного спокойствия. Он помнил признание мсье Тюрана о том, что они с мисс Стронг обручены, и гадал, правильно ли он понял слова Тюрана? Ни разу ему не довелось увидеть хотя бы малейшего признака того, что девушка питает к французу нежные чувства.