Наконец Вильнев откашлялся и настоял на том, чтобы все поели. Они отправились к своим палаткам, Нориа и Вильнев шли по бокам от Паулы и поддерживали ее, Вильнев нес Нирину. Палатки без караульных казались инородными телами на опустошенной земле. Они помогли Пауле присесть и начали готовить еду. У Паулы закрылись глаза, она заснула и проснулась только тогда, когда еда была готова. Они молча поели, будто уже и не могли разговаривать.

— Вам нужно еще что-то съесть!

Вильнев протянул Пауле еще один жареный рисовый пирожок, которые Нориа приготовила специально для нее.

— Я больше не могу.

Паула посмотрела на Нориа, к которой у нее было столько вопросов, но та словно онемела. Она покормила Нирину молочной кашей, вытерла ему рот, встала и положила его в гамак из москитной сетки, который соорудила Паула.

Паула и Вильнев остались наедине. Паула посмотрела на него. Тот поцелуй все изменил, и она не знала, как быть дальше. Между ними возникло необычайное напряжение, которое, наверное, даже Нориа заметила, потому что она не вернулась.

Вильнев протянул Пауле блюдо с бананами во фритюре. Она покачала головой, но затем он пригрозил, что будет кормить ее, как Нирину. Поэтому она взяла один и начала его есть без особого желания. Тем временем возникло неуютное молчание.

— Что случилось с вашим серебряным крестом? — наконец спросила она, нарушив неприятную тишину.

— Я обменял его на нечто более ценное — на поцелуй.

Паула залилась румянцем. Наконец он это произнес.

— Это было очень мило, — скупо сказала она. Ей не хотелось чувствовать себя такой скованной.

— Мило? — Вильнев подвинулся ближе. — Мило?

Невероятно! Паула пережила с его помощью смертный приговор и не знала, как его благодарить.

Вильнев взял у нее из рук банан и как бы случайно коснулся ее щеки.

«Уму непостижимо, — подумала Паула, — ни один человек еще не касался так моей кожи».

Он подвинулся еще ближе, взял ее голову двумя руками и внимательно посмотрел ей в лицо.

Паула еще никогда не была к нему так близко, даже тогда, при их поцелуе. Его зеленовато-карие глаза казались ей просто огромными, под ними лежали круги, от носа пролегали вертикальные складки к его полному, уже не такому бледному рту, щетина снова нарисовала на его щеках темную тень. Какой восхитительный от него исходил запах, как от покрытой мхом лесной почвы на солнце! Вильнев подвинулся еще ближе и улыбнулся. Он отпустил ее лицо и погладил ее волосы, расплел косички, которые заплели утром, разложил волнистые волосы на плечах, задержался там, осмотрел царапины, которые на ее коже оставил лемур, что вызвало у него возмущение. Затем он провел рукой по ее шее; каждое его прикосновение рождало в ее теле небольшие электрические импульсы. Непроизвольно Паула опустила голову, чтобы задержать его руку между шеей и лицом. Она тяжело вздохнула, придвинулась ближе к нему и положила руки на его широкие плечи. Они смотрели друг на друга так, как никогда прежде. Не отводя взгляда от его глаз, Паула подобрала ламбу, под которой она была абсолютно голой, и села к нему на колени. Своими ногами она обхватила его бедра и положила голову ему на грудь. Он обнял ее.