В оцепенении она покинула Чесапикский исправительный центр и поехала в Вашингтон, выжимая из своего «ягуара» скорость намного выше дозволенной. Добравшись до столицы за рекордно короткое время, она свернула по окружной на запад, в сторону Арлингтона. Ее дом находился в городе, но она не хотела сегодня возвращаться домой. Саймон съехал два месяца назад после безуспешных попыток придерживаться правил строгой моногамии. Он снимал квартиру в Джорджтауне, что позволяло ему заниматься своими делами свободно, не боясь привлечь к себе излишнее внимание. Меган уже разговаривала с юристом, ведущим дела о разводах, и ожидала, что Саймон подпишет бумаги без скандала. В любви и в войне он всегда был честен. Только верности ему достичь так и не удалось.

Около девяти вечера Меган постучала в дверь Пола. Она думала, не позвонить ли ему предварительно, но ей не хотелось объясняться по телефону. Это нужно обсудить лично.

Пол в спортивном костюме открыл дверь и с удивлением уставился на нее:

– Что случилось? Все в порядке?

– Нет, – ответила она. – Мне нужно с кем-то поговорить.

Когда он отступил в сторону, она вошла в гостиную и тяжело опустилась на диван.

– У тебя водка есть?

Он покачал головой:

– Только бурбон и портер.

Она сухо рассмеялась:

– Настоящий холостяк. А вино?

Он достал бутылку красного вина.

– У меня есть монтепульчано, выигравшее кучу наград.

– Подойдет.

Он наполнил два стакана и протянул ей один, затем сел на стул рядом.

– Это Саймон? – спросил он. – Знаю, тебе было трудно.

– Не особенно, – сказала она, благодарная ему за возможность отвлечься. – Я знала, что это случится. Я старалась что-то исправить, но больше так не могу.

– Мне очень жаль, Мег. Он дурак, если отпускает тебя. – Пол сделал глоток вина и посмотрел на нее. – Дело в Исмаиле, не так ли? Он сказал тебе что-то.

Меган медленно кивнула. Ей следовало вести себя очень осторожно, чтобы не преступить границ конфиденциальности.

– Ты был прав насчет него. Он не такой человек, каким его все считают.