— Но как вы узнаете место, которое ищете?

— Мне оно приснилось. Первый раз это произошло тридцать лет назад, но с тех пор сон повторялся. — Прядь волос упала на глаза Оуэна. — Это дикое место, находящееся на заросшей лесом равнине. Оно окружено стоящими вертикально камнями, среди которых завывает ветер. Во сне я видел черные силуэты лишенных листьев деревьев, сгибающихся под его порывами, в небе сверкали молнии. Однако такой круг может оказаться в сотнях мест от южного побережья Корнуолла до дальнего севера Нидерландов. Мы не можем сейчас отправиться на поиски. Уолсингем почти наверняка перестанет за нами следить, но Фернандеса очень нелегко спрятать. Если охота на однорукого испанца продолжается, нам нельзя свободно разгуливать по улицам.

Тайт прижал пальцы к губам. У него появилось смутное воспоминание, неуловимое, как форель. Он пытался материализовать его, когда заметил, что стоящий на каминной полке голубой камень начал испускать свет. Прошло всего несколько мгновений, и характер света изменился — голубое сияние приблизилось к Тайту.

Барнабас Тайт смотрел на это чудо, чувствуя, как встают дыбом волосы у него на руках. Он увидел, что Седрик Оуэн с сомнением повернул голову, подобно псу, услышавшему далекое эхо свистка своего хозяина, а потом тело Оуэна дернулось, словно сигнал прозвучал вновь, только теперь стал оглушительным.

Тайту показалось, будто он что-то слышит; ускользающую мелодию, которую исполняет то ли незнакомый музыкальный инструмент, то ли чей-то голос.

— Барнабас, — сказал Оуэн. — Ты что-то забыл?

— Даже не знаю, — ответил Тайт. — Есть что-то… кто-то… но я не могу вспомнить…

Ему показалось, что голубой камень повернулся и его огненные глаза сфокусировались только на нем. Завороженный неземным взглядом Тайт почувствовал, как разбегаются его мысли, словно тучи перед бурей, и остается лишь голубое небо, где прежде царили неразбериха и хаос. Теперь песнь камня превратилась в зов. Врата распахнулись, и ускользающее воспоминание возникло перед ним, четкое и яркое.

И он сказал в заполненное песней молчание:

— У меня есть недавно осиротевший кузен, который живет на ферме возле Оксфорда. Мы не встречались после смерти королевы Марии, но дважды в год обмениваемся письмами, в которых обсуждаем дела семьи. Это мой родственник по материнской линии, но перед тем, как умерший король уничтожил монастыри, отца моего кузена нанял за один золотой в год покойный Ричард Уайтинг, настоятель Гластонбери — да хранит Господь его несчастную душу — следить за состоянием древних дорог и священных тропинок наших предков, которые проходили через монастырь, а также ближайшие церкви. Католическая церковь не столь невежественна в подобных вещах, как пуритане, и отец кузена был одним из тех, кто прекрасно разбирался в древних обычаях.