— Ну хорошо! — говорит начальник и, словно боясь, что этот разговор о квартире может затянуться, кивая, добавляет: — Ну ладно! Бывай тогда!

Из кабинета шефа Эдуард Матвеевич выходит в очень хорошем настроении, но, пока шагает по коридору, успевает вспомнить о сослуживцах и почему-то расстраивается. «А этот Лушков — противный мужик, — думает Эдуард Матвеевич. — Вдруг сегодня ни с того ни с сего сказанул, что я условности мира всерьез воспринимаю. Да нет, о мире — это не он говорил. О мире — это из какой-то книги. Все у меня перепуталось. Много все-таки читаю».

К концу рабочего дня в комнате становится тихо. Ребята сидят за столами и только время от времени шуршат страницами. На Эдуарда Матвеевича никто не смотрит, и он снова решает заняться письмом.

«Более всего удивляет то, что в произведении не нашлось место ни одному по-настоящему, глубоко положительному герою. В повести живут лишь вялые, безынициативные люди, круг интересов которых составляют мелкие житейские проблемы, люди, лишенные истинно творческого накала, так свойственного нашему передовому современнику».

«Более всего удивляет то, что в произведении не нашлось место ни одному по-настоящему, глубоко положительному герою. В повести живут лишь вялые, безынициативные люди, круг интересов которых составляют мелкие житейские проблемы, люди, лишенные истинно творческого накала, так свойственного нашему передовому современнику».

В этом месте Эдуард Матвеевич останавливается, долго думает и надписывает между строк:

«Именно в таком подходе видится искажение автором нашей действительности».

«Именно в таком подходе видится искажение автором нашей действительности».

Колеблется, стоит ли об этом, постукивает карандашом по столу, рисует елочки в углу листа и последнюю фразу все же вычеркивает.

Как-то надо без таких утверждений обойтись. Года два назад написал такое же в одну газету, так ведь не напечатали. Надо бы как-то по-другому. Чтобы было и убедительно, и в духе времени. Как сейчас в критических статьях пишут.

Эдуард Матвеевич долго вспоминает, как же именно пишут в критических статьях, и наконец выводит:

«Внимание автора повести привлекает не мир людей с их большими проблемами и тревогами, а узенький мирок современных мещан с их потребительскими интересами и эгоистическими устремлениями. Вот какие персонажи закрывают автору широкую панораму настоящей жизни».

«Внимание автора повести привлекает не мир людей с их большими проблемами и тревогами, а узенький мирок современных мещан с их потребительскими интересами и эгоистическими устремлениями. Вот какие персонажи закрывают автору широкую панораму настоящей жизни».