Потом встал, кивнул Сягате и ушел. В хижине американцев был собран военный совет. Он рассказал о своем плане, но промолчал, конечно, что уйти могут только десять человек. Они обсудили план и решили ждать.

– Делать нечего, – подытожил Браф их общие страхи. – Если попытаемся прорваться сейчас, нас просто перестреляют.

В эту ночь спали только очень больные. Или те, кто решил отдать себя в руки Господа или судьбы. Дейв Девен спал.

– Они сегодня привезли Дейва обратно из Утрам-Роуд, – прошептал Грей арестованным, когда принес ужин.

– Как он? – спросил Питер Марлоу.

– Весит всего семьдесят фунтов.

Девен проспал эту ночь и весь следующий, переполненный страхом день. Он умер в коме, когда Мак слушал голос комментатора новостей: «Вторая атомная бомба уничтожила Нагасаки. Президент Трумэн предъявил последний ультиматум Японии: безоговорочная капитуляция или полное уничтожение».

Рабочие команды вышли на следующий день на работу, но вскоре вернулись. Лагерь продолжал получать продовольствие. Сэмсон публично отвешивал продукты и выкраивал лишние нормы для тех, кто поставил его отвечать за склад. На складе и кухнях по-прежнему был двухдневный запас продуктов, и по-прежнему готовилась еда, и по-прежнему роились мухи, и ничего не менялось.

Клопы кусались, москиты жалили, крысы вскармливали свое потомство. Умерло несколько человек. В палату номер шесть поступило несколько новых пациентов.

Еще день, еще ночь и еще день. Потом Мак услышал святые слова: «Говорит Калькутта. Радио Токио только что объявило о безоговорочной капитуляции японского правительства. Через три года и двести пятьдесят дней с тех пор, как японцы напали на Пёрл-Харбор, война закончилась. Боже, храни короля!»

Скоро об этом узнали все в Чанги. И эти слова стали частью земли, неба, стен и камер Чанги.

И все же в течение еще двух дней и двух ночей ничего не менялось. На третий день комендант лагеря прошел вдоль бараков с Аватой, японским сержантом.

Питер Марлоу, Мак и Ларкин увидели приближающихся японцев. Они умирали с каждым их шагом. Они сразу поняли, что пришло их время.

Глава 26

Глава 26

– Жаль, – сказал Мак.

– Да, – ответил Ларкин.

Окаменевший Питер Марлоу молча смотрел на Авату.

На лице коменданта лагеря лежал отпечаток сильной усталости, но плечи были расправлены, а шаг тверд. Он, как всегда, был аккуратно одет, левый рукав рубашки заткнут за пояс, на ногах деревянные сандалии, голову украшала высокая фуражка, от долгого пребывания в тропической жаре ставшая серо-зеленой. Он поднялся по ступенькам на веранду и нерешительно замялся в дверях.