– Ты многого не знаешь обо мне, Ахмед, – сказал Хаким с угрюмым удовлетворением, чувствуя, что одержал важную победу. Он вернул Ахмеду нож, но пистолет оставил у себя. – Я сохраню его как пешкеш. Один год и один день не появляйся в моем присутствии вооруженным.

– Тогда как я смогу защитить вас, ваше высочество?

– Мудростью. – Он позволил малой толике той жестокости, которая годами копилась в нем, выплеснуться в выражение его глаз. – Ты должен будешь доказать свою верность. Мне. Мне одному. То, что нравилось моему отцу, необязательно понравится мне. Наступила новая эра, с новыми возможностями, новыми опасностями. Помни, клянусь Аллахом: кровь моего отца покоится, как у себя дома, в моих жилах.

Остаток дня и большую часть вечера он принимал различных значительных людей из Тебриза и Азербайджана, задавал им вопросы о восстании, о левых, о моджахедах, федаин и других фракциях и группировках. Приезжали базаари, муллы и два аятоллы, местные армейские командиры и его двоюродный брат, начальник полиции, и он подтвердил его назначение на эту должность. Каждый из них подносил ему подобающий пешкеш.

Как и должно им поступать, подумал он с большим удовлетворением, вспоминая их презрительное отношение к нему в прошлом, когда состояние его представляло собой круглый ноль, а о его изгнании отцом в Хой было известно всем. Это презрение обойдется дорого всем им до последнего человека…

– Ваша ванна готова, ваше высочество, и Ахмед ждет снаружи.

– Введи его, Иштар. Останься в комнате. – Он наблюдал, как дверь открылась. Ахмед выглядел усталым, его одежда была помятой.

– Салам, ваше высочество.

– Что с выкупом?

– Вчера поздно ночью я разыскал горцев. Их было двое. Я объяснил им, что Абдолла-хан умер, а новый хан приказал мне передать им половину выкупа сразу же, как свидетельство его доверия, и пообещал им вторую половину выкупа, когда пилот будет доставлен целым и невредимым. Я отослал их на север в одной из наших машин с доверенным водителем и послал еще одну машину, чтобы она тайно проследила за ними.

– Ты знаешь, кто они, где их деревня?

– Мне сказали, что они курды. Одного зовут Ишмуд, другого – Алилах, их предводителя зовут аль-Драх, а деревня называется Сломанное Дерево и лежит в горах севернее Хоя – я уверен, что это все вранье, ваше высочество, и они не курды, хотя и говорят обратное. Я бы сказал, что они просто горцы, бандиты большей частью.

– Хорошо. Где ты взял деньги, чтобы заплатить им?

– Хан, ваш отец, передал мне на сохранение двадцать миллионов риалов на случай экстренных расходов.