Поневоле тоже свернув к югу, он ураганом пронесся через Эршир, разграбляя города и деревни, — кроме Эра, который Брюс спалил загодя, чтобы англичане не смогли ничем поживиться.

Длинноногий, желчный, как старый кот, вместе с еле живыми остатками армии, уже пожирающей собственных лошадей, захватил владения Каррика в Лочмабене. Потом последним неуклюжим взмахом когтистой лапы разграбил Джедборо и откатился назад в Англию, уже скликая войско для новой летней кампании.

Все это, раздумывал Брюс, обошлось губительно дорого — для обеих сторон. Тысячи шотландцев полегли под Фолкерком, среди них лучшие из лучших света королевства — Мюррей Ботвеллский, Грэм Аберкорнский, Макдафф Файфский. Справиться с мощью англичан было попросту невозможно, и Уоллес грубо просчитался, попытавшись дать бой. Мори такой глупости не совершил бы.

И все же дело обернулось не так уж и скверно, добавил про себя Роберт. Влияние его отца избавило Аннандейл от наказания со стороны Эдуарда, так что пострадали только земли Карриков. Уоллес утратил доверие, и, хоть и пришлось ради этого впрячься в одно ярмо с ненавистным Рыжим Джоном, Брюс стал Хранителем, на шаг приблизившись к вожделенному и наконец обретя власть в стране. Достаточную, чтобы избавить Хэла от участи беглого татя, скрывающегося от закона, и снова принять его под свое крыло, а Хердманстон остался в его руках просто потому, что у назначенного Эдуардом нового владельца — сэра Роберта Маленфонта — маловато сил, чтобы размахивать монаршей грамоткой перед Хранителем Шотландии. «Да и кишка тонка, — подумал Брюс, бросая взгляд на согбенную тень былого лотианского владыки. — Мне нужен этот хердманстонский человечишко, и всем ведомо о моей в нем заинтересованности, так что даже Бьюкен не решается артачиться. Казалось бы, мог хоть улыбнуться по этому поводу», — мысленно посетовал он.

Хэлу мир представлялся омерзительней тухлой баранины, так что за всю долгую поездку до Рослина он не обмолвился ни словом. В зале присел на корточки, как затаившийся паук, пока Генри Сьентклер оживленно болтал, его дети играли, а жена Елизавета грациозной лебяжьей походкой двигалась по замку, занимаясь приготовлениями к визиту графа Каррикского.

И все это, понимал Сим, лишь усугубляло боль утраты, и тревожился куда сильнее, чем в дни, когда его государь потерял жену и чадо. И тогда он предложил Хэлу то же, что и всегда, — непоколебимую дружбу, верность, на которую можно положиться, и искусное владение конем и оружием, не раз навлекавшее на них беду и выручавшее из нее. Взамен Сим получил единственный родной дом и единственного человека, которого мог назвать другом, несмотря на разницу в положении.