За разговорами друзья незаметно дошли до виллы и прошли на хозяйскую половину мимо мирно дремавшей на ресепшн Катерины – сегодня было ее дежурство. На кухне уже вовсю шла работа: рабочий день Петроса начинался в шесть утра.

И когда он только высыпается, подумал Алекс.

Генерал продолжал отчаянно зевать и тереть слипавшиеся глаза. Они расстались в общей гостиной – на хозяйской половине и разошлись по спальням.

Стоило Алексу улечься в постель, как сонливость решительно пропала и больше не возвращалась. Промучившись так полчаса, он встал, принял холодный душ, как следует растерся махровым полотенцем, так что кожа покраснела и приятно заныла, набросил халат и, захватив книгу покойного Шульца, вышел на балкон.

Читая «Письма к брату Тео» Винсента Ван Гога, Алекс никак не мог отделаться от мысли, что не так все очевидно в выкладках американского детектива: столько было в этих строках, что написал художник сто лет назад, пронзительной боли, тоски и одиночества, и при этом – ясного и глубокого проникновения в суть вещей и человеческую природу. Винсент был глубоко чувствующим и ранимым человеком, а вовсе не успешным дельцом со стальными нервами и дубленой кожей, который захотел денег и славы и положил всю свою – пусть и недолгую – жизнь ради этого. Сколько нежности, заботы по отношению к любимым и близким, к своему брату, к друзьям и людям, что окружали Ван Гога в последние годы его жизни, – нет, не все так однозначно, – истина, как всегда, где-то посередине…

Алекс дочитал последнюю страницу и перевернул ее. Книга закончилась.

Он с сожалением вздохнул и уже собирался захлопнуть ее и положить на стол, как ему показалось, что последние листы книги словно склеились. Возможно, это типографский брак, подумал он и внимательно рассмотрел «залипшие» страницы на свет. Ему показалось, что страницы были проклеены специально, широкой полосой по периметру, словно кто-то провел клеевым карандашом, а между страницами лежал небольшой лист бумаги – в четверть от книжного листа – и на нем, похоже, что-то было написано. И как он не обнаружил этого раньше, ведь книга у него была целую неделю!

Нахмурившись и досадуя на собственную невнимательность, Алекс прошел с балкона в кабинет, сел за рабочий стол, достал лупу, острый канцелярский нож и осторожно вскрыл чью-то «секретную закладку». Достал лист, исписанный тонким и твердым простым карандашом, похожим на «Кохинор», аккуратно положил на стол перед собой, потер висок и глубоко задумался.

Вот тебе и раз! Да это же шифровка!

Листок тонкой, почти папиросной бумаги, был исписан цифрами в столбик. Четыре столбика, по десять строк в каждом. Алекс взял в руку лупу и навел на цифры.