Одно хорошо – сильно ему за море-океан захотелось. И все он, рыцарь беспокойный, продумал, все обговорил с нидерландцем-антверпенцем. Ясное дело, сеньор ван дер Грааф – тоже с тараканами в башке. Только Дону Саладо все больше великаны с василисками свет застят, а кормчему этому – змеи морские с русалками. А пуще всего – земли неведомые.

Вот и спелись, умники! Ван дер Граафу, видать, страх как не захотелось в собственной постели помирать. А может, и по нему петля плачет? Знаю я этих нидерландцев!

В общем, не стал я возражать, согласился. Уплыть с ними вместе, в смысле. Вот дней через пяток подгонят они каравеллу, «Стяг Иисусов» которая, прямо к пристани, где мы с сеньоритой Инессой рекой любовались, протопаем мы с ним вдвоем по сходням, из Саары ребята конька его, Дона Саладо, подгонят вместе с моим Куло ушастым – чтоб веселее нам до Терра Граале плыть было…

…Что же это за каравелла, ежели через бар, что возле устья, пройти сможет? Да на ней только Куло моего перевозить, и то жалко.

Потонет!

Но не спорил я – обещался. И к пристани прийти, и вещички собрать. Может, и вправду повезет идальго моему. Уплывет он из Кастилии куда подальше. И от Кастилии подальше, и от Трибунала Святейшего. Авось не потопит его сеньор ван дер Грааф. Поплавают с недельку, оголодают – да свернут куда-нибудь. Хоть в Антверпен, хоть в Лиссабон.

А чего я еще мог сделать? Что ни говорю – ему словно горох об стенку, рыцарю этому. Даже намекнул, что пора-де мне, эскудеро славному, о посвящении подумать. В рыцари, в смысле.

…Так ведь подумали уже – и без Дона Саладо. При всех посвятят – на эшафоте. Или у столба на Кемадеро.

Посидели мы, значит, потолковали, взглянул я в окошко, что на площадь Ареналь выходит. Взглянул, руками развел.

Пора! Хоть и не коснулось солнце крыш, а все-таки боязно. И в брюхе чего-то колоть начало.

…Вот ведь придумали, сволочи зелененькие!

И только попрощаться собрался, о деньгах, что завтра получить надлежит, напомнить, как застучали шаги по лестнице – громко так.

Шаги! По лестнице, затем – у двери самой.

– Сеньор Кихада! Добрый вечер! К вам не заходил?…

Толстячок!

И тут понял я, отчего мне в Супреме отпуск дали.

– Нам надо поговорить, Начо! Мне передали, что вы хотели меня видеть, но мне тоже хотелось потолковать с вами, прежде чем…

Тарахтит сеньор Алессандро Мария Рохас, торопится. Даже не смотрит, куда идем мы. А ведь все туда же топаем – к Супреме, к монастырю старому, где окна камнем заложены.

– Пока вас не было, кое-что изменилось, и весьма…

Отвернулся я, в сторону поглядел – на улицу Сапожников, туда, где пикаро не любят. Только бы он лица моего не заметил!