Сам виноват, глупый Илочечонк!

Мы подошли к самому краю вала. Отсюда поле было видно целиком. Живые суетились возле мертвых, православный священник и кзендз стояли бок о бок, читая молитвы — каждый свою.

Вера веру борет… Доборолись, Адамовы дети!

* * *

— Значит, синьор Илочечонк Гуаира? — Под седыми усами сверкнули острые хищные зубы. — Или просто — Гуаира? Я пожал плечами.

— Как вам будет угодно, пан Полегенький!

— Гуаира… Позвольте… Так вы из Гуаиры? А я еще подумал, откуда у вас индийский загар?

Он пришел днем, в открытую, словно заключая негласное перемирие. Что ж, и нам надо похоронить своих мертвецов.

— Значит, строили Город Солнца? Позвольте, так вы, наверно, знали брата Мигеля Пинто? Мы с ним вместе учились в мадридском коллегиуме.

Я вздрогнул, чувствуя знакомый холод в разом оледеневших ладонях. Нет-нет, Брахман ни о чем не подозревает! Он просто спросил!..

— Брат Мигель погиб девять месяцев назад.

— Упокой, Господи!.. Знаете, в молодости, когда я был меньшим циником, мне казалось, что брат Пинто наверняка станет святым.

Я сжал зубы, отвернулся, прикрыл глаза. Milagrossa Virgen Azul, ты все видишь!..

— Жаль… Еще одним настоящим человеком меньше! Знаете, я шел сюда, чтобы посоветовать вам поскорее скрыться. Теперь настало время усмехаться мне.

— Взаимно, брат Паоло!

— Вы не понимаете. Думаете дождаться здесь королевских войск? Не получится! Будет резня, страшная резня!

Я поглядел вниз, на молодых парней в свитках и рубахах. Да, будет резня. А у них даже нет оружия!

— То красно дякуто за турботу, пане сотник!

Мы медленно двинулись вдоль вала, стараясь держаться подальше от падающей с лопат земли. Я вдруг представил, как там, посреди мертвого поля, кто-то старательно, не торопясь, наводит на нас мушкет, выбирая первую жертву. На миг стало не по себе, но затем страх исчез, сменившись пустым гулким равнодушием. Пусть себе!

— В коллегиуме мне самому очень нравились идеи Мора. Да и здесь, в Киеве, я часто спорил с братом Алессо. Наш Нострадамус был от Мора в ужасе.