— Ну еще бы!

— Но теперь… в последнее время сказать тебе сталонеобходимо, ради Лиззи, чтобы устранить всякие помехи.

— Какие еще помехи, черт побери?

— В ее любви к тебе, в твоей любви к ней. Секреты — это почти всегда ошибка и источник порчи.

— И еще из-за Тоби, — брякнула Лиззи.

— О Господи, а Тоби при чем? Это ты про Тоби Элсмира? — спросил я Лиззи.

— Он видел нас с Лиззи в баре, — сказал Джеймс. Этоон выдавил из себя с трудом.

— И вы, конечно, говорили обо мне?

— Да.

— И вы побоялись, что он мне расскажет, и потомурешили лучше рассказать сами! А то бы так и продолжалилгать.

— Мы бы все равно тебе рассказали, — сказала Лиззи. — Мы больше не могли молчать, это стало каким-то кошмаром, для меня, во всяком случае. Сначала казалось, что это такой пустяк и говорить-то не о чем, тем более зная твой характер. И пойми, мы и виделись-то через год по пять минут. И еще я звонила ему, очень, очень редко, узнать про тебя. Как правило, я его вообще не заставала…

— Какая жалость. Оба вы за мной шпионили. С этого, во всяком случае, началось.

— Все было не так, — сказал Джеймс, — но что поделаешь, раз уж начал лгать, так получай по заслугам.

— А когда вы встретились здесь, то сделали вид, что незнакомы. Эту сцену я не скоро забуду!

— Мы не сказали, потому что знали — ты нарочно не захочешь понять, — сказала Лиззи, — и вот, пожалуйста, ты нарочно не хочешь понять.

— Значит, вы оба считаете, что виноват во всем я, раз я, как вы выражаетесь, так болезненно ревнив.

— Виноват я, — сказал Джеймс.

— Нет, нет, это я виновата, — сказала Лиззи. — Я его заставила. Я знала, как ему это претит.

— Пожалуй, я все же знаю Джеймса лучше, чем ты, — сказал я Лиззи. — Никто никогда еще не мог заставить его сделать то, что ему претило.

— Он не виноват…