Очевидно, испанцы, со свойственной им беспечностью, спали без задних ног, предоставив заботы о судне Провидению.

– Эй! – усмехнулся Давид. – Думаю, пришел мой черед, а ты как смекаешь, Дрейф?

– Ну-ну! Похоже, ты прав.

– Тогда на абордаж?

– Еще спрашиваешь!

Буканьеры прочитали молитву – по традиции, которую они соблюдали всякий раз, готовясь к бою, потом взяли оружие и застыли на месте, безмолвно воззрившись на своих командиров, готовые исполнить любой их приказ.

Как было заведено в подобных серьезных случаях, общее командование взял на себя Дрейф. Легкое флибустьерское суденышко не шло ни в какое сравнение с громадой испанского корабля; оно взмывало на гребни волн, точно перышко, и скоро поравнялось с испанцем с наветренной стороны.

Дрейф снял шляпу.

По этому сигналу, хорошо знакомому флибустьерам, были заброшены энтердреки – и оба корабля накрепко пришвартовались борт к борту.

Вслед за тем Дрейф передал руль юнге, а сам схватил топор и, встав рядом с Давидом, тоже вооруженным огромным топором, негромко обратился к Береговым братьям:

– Слушай мою команду, матросы! Нас восемьдесят человек. А у противника, если не ошибаюсь, с полтысячи. Значит, испанца надо захватить хитростью. Готовы?

– Да! – откликнулись флибустьеры.

– Тогда – на абордаж!

Половина флибустьерского экипажа во главе с Дрейфом, точно стая разъяренных тигров, рванула на верхнюю палубу испанца; а меж тем другая, сокрушив кормовые порты, проникла во внутренние отсеки неприятельского судна. В течение десяти минут кругом стоял оглушительный шум: яростные крики смешались со стонами и лязгом оружия. Береговые братья безжалостно рубили застигнутых врасплох, сонных испанцев, вопивших во все горло:

– Флибустьеры! Флибустьеры!..

Испанские моряки и представить себе не могли, откуда взялся этот легион бесов, нагрянувших и впрямь нежданно-негаданно. Они оказались поверженными скорее собственным страхом, чем истинной силой неприятеля. Дрейф не ошибся: то действительно был испанский галион, оснащенный пятьюдесятью четырьмя пушками, с экипажем в пятьсот человек. Было ясно, что, даже несмотря на внезапность, если бы испанцы дрогнули перед малым числом нападающих, они все равно смогли бы оказать им жестокое сопротивление и, наверное, рано или поздно сбросили бы их в море. Но испанцы были атакованы во сне, причем одновременно с двух сторон, и потому численность флибустьеров показалась им немалой – они решили, что противник значительно превосходит их в силе, поэтому не устояли и сдались.

Бой продолжался каких-нибудь двадцать минут, однако свыше полутора сотен испанцев пали замертво; большинство остальных были ранены либо флибустьерами, либо своими же в кромешной тьме.