Глава 70

Паломбара приехал в Рим всего на несколько дней позже Виченце. Путешествие было довольно благополучным для этого времени года, но вкус поражения отравлял ему удовольствие. Паломбара высадился на берег в Остии и вскоре выяснил, что Виченце обогнал его как минимум на сутки.

Папа римский и кардиналы уже собрались в папских покоях в Ватиканском дворце, когда Паломбара стремительно появился там в пыльной, грязной, пропитанной пóтом дорожной одежде. В другое время его бы не пустили во дворец в столь недостойном виде, но сейчас повсюду витало возбуждение, как перед летней грозой, когда воздух сух, колюч и жалит кожу, словно сотни надоедливых насекомых. Люди начинали говорить и замолкали. Они бросали по сторонам настороженные взгляды, а завидев Паломбару – улыбались. Ему лишь казалось, что в их глазах издевка, или так и было на самом деле?

Большой деревянный ящик был аккуратно открыт, и икону Пресвятой Богородицы, которую Михаил Палеолог с триумфом внес в город, когда привел свой народ домой, скрывала лишь ткань.

Виченце стоял чуть в стороне, его лицо светилось победной улыбкой, бледные глаза сверкали. Лишь раз он бросил взгляд на Паломбару и снова отвел глаза, словно его напарник был пустым местом.

По сигналу Виченце служитель шагнул вперед. В комнате не раздавалось больше ни звука – ни шороха, ни скрипа шагов. Даже папа, казалось, затаил дыхание.

Служитель подошел к ящику и сдернул ткань.

Папа и кардиналы подались вперед. Воцарилась гробовая тишина.

Паломбара поднял взгляд, моргнул и уставился перед собой. Господи всемогущий! Его взору предстали вовсе не тонкие черты Пресвятой Богородицы Девы Марии, а буйство обнаженной плоти, изобилующее анатомическими деталями, изображенными с большим мастерством. Центральная фигура представляла собой некую улыбающуюся пародию на Деву, но столь откровенно женственную, что при взгляде на нее у любого ускорялся пульс и в крови закипала страсть. Пышная грудь женщины была обнажена, а изящная рука лежала на паху стоящего рядом с ней мужчины.

Один из менее воздержанных кардиналов взорвался смехом, тотчас попытавшись замаскировать его под приступ кашля.

Лицо папы побагровело, и причин для этого могло быть несколько. Остальные кардиналы тоже давились смехом. Некоторые возмущенно фыркали, иные же хохотали вполне открыто.

Губы Виченце побелели, глаза забегали, словно у него был жар.

Паломбара целую минуту сдерживался, стараясь не рассмеяться, но в конце концов не выдержал. Это восхитительно! Теперь и он оказался у кого-то в неоплатном долгу.