Я никогда прежде не думал, что простое слово «пустыня» может включать в себя так много градаций сухости, так много типов грунта или так много типов погоды: иногда своего рода скудное степное пастбище, иногда бесплодная каменистая гладь или голые скалы, иногда запутанные поля черного базальта, похожие на окаменевшую шоколадную глазурь, иногда переносимые ветром песчаные дюны, напоминающие нескончаемый морской берег.

Но где бы мы ни были, песок скрипел на зубах, забивался в рот и ноздри, проникал под одежду. И всегда ветер: горячий и иссушающий в низинах, холодный и смешанный с мелким дождем или даже колким снегом, когда мы еще раз поднялись на горное плато к северу от Медины. Да и езда на верблюде — то еще удовольствие.

Мы трое — моряки с большим стажем, но все равно раскачивающаяся походка этих зверюг постоянно вызывала у нас приступы тошноты, которую никак не облегчал отвратительный запах самих верблюдов. У каждого имелся свой постоянный и назойливый рой мух, вьющихся вокруг выделительных отверстий животного, а когда им это надоедало, роившихся над нами и нашей пищей. Так что из-за мух, песка, постоянно потрескавшейся кожи, солнечных бликов и невозможности помыться мы вскоре все обзавелись прекрасной коллекцией фурункулов и язв.

Каждый день походил на предыдущий: подъем за час до рассвета, когда холод и острые камни делали дальнейший сон невозможным, затем разминка ноющих конечностей, завтрак, состоящий из получашки солоноватой воды и горсти грязноватых фиников, затем тряска верхом до темноты с коротким перерывом в полдень, ужин из вареного ячменя или риса с толикой топленого масла, затем попытка поспать, пока сияние короткого рассвета не разрывало темноту над усталым маленьким отрядом, готовя к тяготам нового дня.

Примерно десятого января мы наткнулись на посыльного, который сообщил, что Медина находится в состоянии, близком к восстанию. Нам пришлось сделать большой крюк к востоку, чтобы ее обойти. Если мы попытаемся войти в город, предупредил он, ни христиане, ни турки скорее всего не выйдут живыми. На прошлой неделе три германских моряка торгового флота уже попытались, сказал он, опробовав тот же маршрут после побега с парохода компании «ГАПАГ» [86], захваченного в качестве добычи в Адене. Однажды утром их голые изуродованные трупы нашли сброшенными со стен. Несколько раз на нашем пути встречались группы вооруженных всадников, которые сопровождали нас в течение нескольких часов, но не стреляли, очевидно, взвешивая наши силы и решая, можно ли на нас напасть и ограбить. Но несмотря на все трудности и опасности, я прикинул, что мы проходили по сорок-пятьдесят километров в день по направлению к Аль-Уле и железной дороге.