– Пусто, – сказала Минтака в наступившей тишине, но прежде чем успела сделать еще шаг вперед, в темноте впереди что-то зашевелилось. Они услышали шелест, усиливающийся в узком пространстве, замерли и уставились в темноту. Послышался пронзительный визг, на который немедленно ответил целый хор, шелест превратился в стремительно надвигающийся шум, и из темноты прямо на них вылетело пищащее, трепещущее облако быстрых силуэтов, чьи крылья которых стегали по их испуганным лицам.

Минтака закричала, развернулась, бросилась к Неферу и обеими руками обхватила его за шею. Он обнял ее, крепко прижал к себе и потянул на песчаный пол.

– Летучие мыши, – сказал он. – Это всего лишь летучие мыши.

– Я знаю! – сказала она, чуть дыша.

– Они не могут навредить вам.

– Я знаю. – Ее голос прозвучал более спокойно, но она не сделала никакой попытки снять свои руки с его шеи. Он прижался лицом к ее густым, пружинящим волосам. От них шел сильный аромат свежескошенной травы.

У нее вырвался тихий стон; она уткнулась лицом в шею Нефера и стала нежно тереться об нее.

– Минтака, – он попытался осторожно отодвинуть ее, – я дал вам слово, что это не повториться.

– Я освобождаю вас от этого обещания. – Голос Минтаки был едва слышен. Она подняла свое лицо к лицу Нефера. Ее дыхание было теплым и душистым, а губы, нежные и полные, дрожали, как будто она собиралась заплакать. – Я хочу быть вашей женой так, как никогда ничего не хотела в жизни.

Он подался вперед и прижался губами к ее губам. Они были влажными и такими горячими, что, казалось, обжигали. Он потерялся в них. Минтака чувствовала только его объятия. Все еще целуя ее, он обследовал кончиками пальцев выступы, округлости и равнины ее спины. И прощупал линию позвоночника, будто нить жемчуга, лежащую между крепкими мускулами.

Положив руку ей на пояс, Нефер почувствовал изгиб ее талии, вызывающий в памяти драгоценную керамическую вазу. Затем он протянул руки ей за спину и обоими руками сжал ягодицы, удивляясь их симметрии и упругой крепости.

Она подалась бедрами вперед, навстречу его бедрам, и Нефер плотнее прижал ее к себе. Он почувствовал, что его чресла набухли и напряглись, и попытался выгнуть спину, чтобы скрыть это от Минтаки. Она издала слабый звук протеста, запрещая ему отодвигаться, и пошевелилась над ним, радуясь этому доказательству его возбуждения, тому, как сильно он хотел ее.

Она мимолетно вспомнила о Троке, старающемся впихнуть в нее свою чудовищную покрытую синими жилами штуку, но этот неприятный эпизод не имел никакого отношения к тому, что происходило здесь. Без всяких усилий это воспоминание было вычеркнуто из ее памяти.