– Начните бить штольню в склон вот здесь. – Он указал на иероглифы, отмечавшие вход в горизонтальную шахту. Он хотел, чтобы они начали рыть здесь.

Солдаты озадаченно и с сомнением переглянулись, но когда Таита, не говоря ни слова, свирепо поглядел на них, Шабако как ни в чем не бывало скомандовал:

– Вы слышали Мага. Принимайтесь за дело, сейчас же, и не ленитесь!

Это была тяжелая работа, хотя основная скала была разрушена по линии, на которую указал Таита. Им приходилось выламывать каждую глыбу, затем выкапывать рыхлую землю, лежавшую под ней. Вокруг них поднимались облака пыли, и скоро тела копавших покрылись ей. Хотя их руки заскорузли от дубинок и мечей, ладони покрылись волдырями, которые рвались и кровоточили. Они обертывали их льняными полосами и работали без жалоб. Жара нагрянула стремительно, вместе с встающим солнцем, и Шабако вывел из раскопа первую команду и отправил следующую.

Они отдыхали в течение часа в полдень, когда было жарче всего. Таита вошел в неглубокую пещеру и внимательно осмотрел поверхность скалы. Он вышел на солнечный свет, не сказав ни слова, и Шабако приказал продолжать работу. Когда стало слишком темно, чтобы видеть, что они делают, Шабако отпустил их и послал вниз с холма, на скромный ужин. Запасы проса дурра истощались почти так же быстро, как вода в колодцах.

Используя преимущество прохлады, они опять начали копать на рассвете. К сумеркам они углубили штольню в склон всего на двадцать локтей. Там они наткнулись на пласт твердой синей кристаллической скалы. Шесты с бронзовыми наконечниками не оставляли на ней следа, и солдаты начали роптать.

– Мы воины или рудокопы? – вопрошал один старый ветеран, глядя на свои покрытые синяками и волдырями ладони.

– Что мы роем? Собственные гробницы? – спросил другой, перевязывая глубокий порез на голени, полученный в результате неосторожного удара копательным шестом.

– Как можно рыть твердую скалу? – Еще один вытер с налитых кровью глаз пот, смешанный с пылью.

Таита послал их по долине туда, где, как безмолвный памятник давно высохшей воде, стояла густая роща мертвых акаций. Они нарезали сухих веток и принесли вязанки к раскопу. Под руководством Таиты они сложили дрова на несокрушимой скале и зажгли. Огонь поддерживали в течение ночи, время от времени подбрасывая дрова, и на следующее утро, когда скала пылала от жара, залили его из мехов, наполненных в иссякающих колодцах. В облаках шипящего пара скала затрещала и взорвалась.

Один солдат был ранен острым осколком и потерял правый глаз. Таита удалил остатки глаза и зашил закрытое веко.