Карлос вскочил, словно ужаленный ядовитой змеей. Он забыл, что ноги его связаны, и упал на колени.

С трудом поднявшись с пола, он снова вскарабкался на скамью и посмотрел в окно.

Кровь его застыла в жилах, на лбу выступили крупные капли пота, сердце болезненно сжалось, точно схваченное чьей-то железной рукой.

ГЛАВА LXIV

ГЛАВА LXIV

В середине площади оставалось пустое пространство, оцепленное солдатами. Люди стояли у домов, теснились на балконах, лепились по крышам. Недалеко от центра площади стояли офицеры, судья и все самые важные лица в городе. Большинство из них были в парадной форме, но не на них устремлялись все взгляды. На площади находилась другая, гораздо более замечательная группа, стоявшая перед самой тюрьмой, недалеко от окна, в которое смотрел Карлос

Она сразу бросилась в глаза сиболеро, и больше он уже ничего не видел: ни толпы, ни солдат, сдерживавших ее, ни пышно разодетых горожан и офицеров. Он не отрываясь смотрел на эту группу.

Впереди стояли два небольших тощих осла, покрытых грубыми черными шерстяными попонами, свисавшими до самой земли. Ослов держали за недоуздки два человека в черных плащах. Двое других, с плетями из буйволовой кожи, стояли позади. Около каждого осла находилось по священнику. Падре имели торжественный вид и держали в руках орудия своего ремесла: молитвенник, четки и распятие. Они совершали службу.

На спинах ослов сидели верхом человеческие фигуры. Ноги их были притянуты под животы ослов и спутаны веревкой по щиколоткам, а руки привязаны к деревянному ярму, одетому на шеи животных. Головы их были опущены, так что лица невозможно было разглядеть.

Обе были обнажены. Это были женщины. Длинные волосы – седые у одной, у другой золотые – были распущены. Одна из женщин была стара, другая молода и красива. Это были мать и сестра Карлоса. Если бы сердце сиболеро пронзили стрелой, он не испытывал бы такой ужасной боли. Душераздирающий стон вырвался из его груди. Он нестерпимо страдал. Он не лишился чувств, не упал со скамьи. Он продолжал смотреть в окно, застыв на месте и прижимаясь грудью к стене. Глаза его не могли оторваться от этой ужасной группы.

Робладо и Вискарра торжествовали. Они видели Карлоса в окне, но он не заметил их. В эту минуту он забыл об их существовании.

На башне ударил колокол. Через минуту звон его затих. Это было сигналом: ужасная церемония началась.

Черные слуги отвели ослов от стены. Лица женщин теперь были обращены к толпе, но по-прежнему закрыты ниспадающими на них волосами. Священники приблизились к несчастным, пробормотали несколько неразборчивых слов на ухо своим жертвам, помахали распятием пред их лицами и затем, отступив на несколько шагов, отдали приказания слугам, стоящим сзади.