«Хотел бы я знать, что у него на уме», — подумал Финниан.

Арнбьерн почувствовал, что паника вот-вот захлестнет его, подобно приливной волне, и попытался взять себя в руки. Его обуял не страх перед врагом, возможным ранением или даже смертью, нет, он испугался того, что Морриган вновь одурачила его. Он знал, что не вынесет повторного унижения.

— Во имя Тора, что все это значит? — проревел Хроллейф Отважный, когда огромные ворота захлопнулись за ними.

Тот же самый вопрос пронзительным криком отдавался в ушах Арнбьерна. Гул голосов растерянных викингов стал громче, заглушив даже шум дождя, капли которого барабанили по шлему Арнбьерна, и эхо разрозненных мыслей, отдававшееся у него в висках. Он хотел крикнуть им, чтобы они заткнулись, но не осмеливался, боясь, что они не послушаются.

— Вон там, смотрите! — подал голос Ингольф и указал вдаль, на противоположный конец поля у подножия пологого склона.

Вдалеке виднелся лагерь, расположенный примерно в миле от них, лагерь, который, очевидно, и имела в виду Морриган, когда показывала на него со стены. Скорее всего, это и были те враги, с которыми снюхался Торгрим. И тут вдруг на Арнбьерна снизошло озарение, внезапное и болезненное, словно коварный удар, нанесенный исподтишка.

«Ах ты, лживая сука», — подумал он, а потом, повысив голос, чтобы его можно было расслышать за шумом дождя, обратился к своим людям:

— Вот что задумали ирландцы. Они знают: мы сделаем, что угодно, лишь бы отомстить Торгриму и прочим предателям, и потому оставили нас одних, чтобы мы сражались вместо них! — Звук собственного голоса и слова понравились ему самому, и он вдохновенно продолжал: — Что ж, прекрасно. Если они не хотят сражаться, как подобает настоящим мужчинам, то предлагаю убить всех тех, кто расположился там с Торгримом, а потом вернуться и прикончить заодно этих жалких, лживых ублюдков за стенами Тары!

Он ожидал, что ответом ему будет дружный и одобрительный рев, но взамен получил лишь недоуменные взгляды. Арн- бьерн растерялся окончательно, хотя и не удивился, когда первым заговорил Хроллейф, который сначала многозначительно откашлялся, а потом и презрительно сплюнул в сторону далекого лагеря.

— Торгрим? — проревел он, поскольку, похоже, разговаривать иначе просто не умел. — Да, кроме тебя, никому нет никакого дела до Торгрима! Откуда ты знаешь, что он вообще находится там? Кто тебе сказал об этом?

Арнбьерн предпочел промолчать, поскольку сообразил, что, ответив, лишь выставит себя круглым дураком. К несчастью, угадать правду было совсем несложно, что Хроллейф и сделал.