– Как это так? Нам же нужно ехать на собрание.

– Вождь думает, что лучше вам будет говорить здесь, чем там.

Мне это все не слишком понравилось, как и остальным, когда я перевел сказанное. Мы стали допытываться о причинах, но Стоящий Медведь только покачал своей красивой головой и заявил, что таков совет вождя – и все тут. Но если мы настаиваем, добавил он, они с Боящимся Лошадей получили приказ сопровождать нас в качестве дополнительного эскорта.

С меня было достаточно. Мог ли я забыть про то, как при точно таких же обстоятельствах отправлялся на переговоры с Акбар-Ханом? Я поделился опасениями с Терри, и этот благоразумный малый нашел их весьма основательными.

– Но мы не можем оставаться в лагере, – говорит. – Ведь тогда мы потеряем лицо.

Я заметил, что лучше уже потерять лицо, чем волосы, но он только отмахнулся, и Эллисон после некоторых колебаний поддержал его.

– Послание странное, ничего не скажешь, – задумчиво протянул он. – Но если бы Пятнистый Хвост испытывал беспокойство, то приехал бы сам, я уверен. В любом случае неявка на собрание будет означать недостаток доверия, что приведет к краху всех переговоров. Нет, мы должны идти. Да и кто осмелится причинить вред комиссии правительства?

Я бы сказал кто, и посоветовал отправляться, куда ему заблагорассудится, но только, чур, без Флэши. Но перед лицом всех этих янки и на глазах у Элспет подобное было недопустимо, поэтому я озабоченно прикусил язык, и вскоре мы уже выезжали из лагеря. Рядом со мной сидел обливающийся потом жирный священник. Я заметил, как Коллинз сунул руку за отворот сюртука, и пожалел, что не захватил с собой оружия.

Мой дух нисколько не укрепился при зрелище толпы, собравшейся у небольшой рощи, назначенной местом собрания. Казалось, здесь собрались все сиу в мире; мы устроились под парусиновым навесом, а перед нами простиралось море присевших на корточки коренастых фигур, на добрую милю покрывавшее все возвышенности и склоны; размалеванные смуглые лица угрюмы и неподвижны, орлиные перья колышутся на ветру. И на всем этом обширном пространстве царит мертвая тишина, если не считать вырвавшегося из многих тысяч глоток приветственного «хау!» в момент, когда мы занимали места под навесом, топтания лошадей и звяканья сбруи драгун Миллза, да стука зубов одного насмерть перепуганного члена делегации.

Миллз расположил своих парней по флангам от нас, а Боящийся Лошадей и Стоящий Медведь, отведя мустангов налево и построив верховых воинов позади, обратились лицом к громадной массе ожидающих сиу. Я заметил, как Стоящий Медведь украдкой сделал жест Пятнистому Хвосту, сидевшему рядом с Красным Облаком и остальными вождями в первом ряду. Хвост поймал мой взгляд и кивнул, желая, вероятно, подбодрить – в чем я очень даже нуждался. Сидя на хлипком походном стульчике на краю делегации и глядя на толпу, я поймал себя на мысли, что это очень напоминает случай, когда ты стоишь на сцене в день вручения наград в какой-нибудь школе, позабыв текст своего выступления про Долг и Благородство, а публика уже начинает хихикать и возиться. Только здешние зрители не были склонны к веселью.